Дверь даже не скрипнула, только сквознячком потянуло, и вот, пожалуйте, Александр Данилович собственной самодовольной персоной. Этот проныра и баловень судьбы умудрялся всегда быть в прекрасном расположении духа, имел очень хороший аппетит, причем не только к кулинарным шедеврам, и всегда знал где что плохо лежит.
Меньшиков примостился прямо на столе, аккуратно подвинув мешавшие фельдмаршальской упитанной заднице бумаги, и подобострастно заглянул в глаза государю. И как умудряется шельмец, жаль что хвоста нет, заискивающе вилять нечем, для полноты картины. Любопытно, чует кошка, чье мясо съела? Или как обычно уверен в своей фартовости?
- Ну-у, что, Алексашка, как тебе Холмогорская усадьба?
- Какая усадьба?.. Мин Херц? - Меньшиков невинно захлопал глазами, вот умеет же пройдоха затронуть слабые струны царской души, и ведь было время покупался великий государь.
- Усадьба, сердешный, усадьба в Холмогорах, наследники купца Лядовского (и дал же Бог фамилию), которые судились - рядились из-за наследства, да наследство как то в казну ушло... но не дошло наследство до казны, а почему-то прибилось было к твоим землям, друг мой... Наследнички в недоумении.
Проговаривая всё это, «мин херц» Александра Даниловича потянулся за тростью, с которой был неразлучен, и с которой очень хорошо, по видимому был знаком сам Александр Данилович. Последний с удивительным для его возраста и комплекции проворством, тоже вероятно, выработанным опытом, быстро нырнул под массивный стол, на котором гордо восседал минуту назад. И уже из под стола донеслось
- Государь, Государь не губи, врут, врут люди! Сами, сааами, черти всучили эту усадьбу, чтоб помог рассудить наследство!!!
- Ах! Да ты у нас третейский судья! - государь старательно шуровал палкой под столом, но видно хитрый главнокомандующий владел секретами магов и шаманов, и умел сжиматься до размеров полевой мыши - достать его никак не получалось. - Да ты у нас самый честный радетель за обиженных и гонимых!!!
- Да какие обиженные и обездоленные государь! Да это дармоеды и пьяницы и моты, государь, все наследство промотали по кабакам да в карты! Неучи неграмотные! Ты сам давеча указ подписывал, чтобы дескать забирать именье у тех, кто его в запустенье приводит! - быстро тараторил Меньшиков.
- Аааа! Шельма! - радостно завопил царь, почувствовав что палка всё таки достигла возжелаемой цели.
Из под стола послышался вой, переходящий в жалобный скулеж "верной и вороватой правой руки". Петр сразу успокоился, вытер пот со лба, еще раз кинул подозрительный взгляд в сторону стола, не исключено, что этот хитрый паяц притворяется.
- Вылезай, вылезай щельма! Вылезай, не торону боле.
- Шонешно, Фольше и не фушно, ты фшо фелел... Фатрап!
- Алексашка, прекрати паясничать - Петр чуть улыбнулся, жалобные стенания Меньшикова не выдерживали никакой критики, но все равно смешно у него получается!
- не фылефу! - прошепелявил из под стола временно опальный главнокомандующий - ты опять драться будеф! И зубы мне выбьеф!
- Алексашка, ты или шепелявь, или нет, а то не правдоподобно как-то...
- А это, Мин Херц, правдоподобно??? - несчастный Александр Данилович Меншиков - Российский государственный деятель, фаворит и сподвижник Петра I, светлейший князь, вылез из под стола сияя лиловым фингалом, стремительно закрывавшем правый глаз.
Парика на нем небыло, коротко остриженные волосы стояли дыбом, напоминая пресловутые рожки лукавого. Быстро оценив обстановку, как безопасную для своей персоны, Меньшиков снова нырнул под стол, и появился оттуда бережно держа в руках светлый завитой парик присыпанный пудрой и пылью - Ну вот, вместо того, чтобы любящего тебя друга охаживать палкой. Лучше-бы дал тумаков своей прислуге, за что только барский хлеб жрут! Вот! - Меньшиков аккуратно потряс перед собой париком, как изобличающей ленивую прислугу уликой - посмотри! Посмотри только! Три! Три целковых! Корову голландскую купить можно!
- Корову говоришь? Три целковых говоришь? - голос государя стал снова зловеще ласковым, и несчастный фаворит, озираясь кинул взгляд на стол, и сошел с лица - А вот в этой бумаге - Петр ловко подхватил со стола, и потряс бумагой как давеча Меньшиков париком - В эээтой бууумаге, скааазано, что государственная казна, по 4 целковых за голову, платила... А ну стой мерзавец!
Последние слова государя полетели в спину фаворита, хитрый царедворец умудрился проскочить промеж длинных ног Петра, и теперь стремительно улепетывал куда подальше...
ЧАСТЬ ВТОРАЯ, где мы продолжаем знакомиться с героями...
ГЛАВА lll
Конец апреля 1720года Где то в районе Смоленска, тракт на Москву.