– Ааа! – первое, что Иголь, назначенный суб-лидер[1] экспедиции, услышал после "отрыва" – это свой крик.
Непросто не заорать, когда секунду назад ты был жив и здоров, а сейчас твои кулаки превратились в кровавое месиво. Возможно, даже пальцы переломаны. А самое плохое – изранены не только пальцы, но и пульт управления на подлокотниках, не рассчитанный на настолько грубое обращение. И чтобы развеять последние иллюзии – твоё тело уверенно сигнализирует о недавней физической нагрузке. Болят локти, запястья, плечи, почему то бедра в точках крепления ремней безопасности. Даже шея и зубы. Будто после долгой жестокой драки.
– Ва я шо. Кушася? – Иголь скосил взгляд на грудь. Похоже, кусался. Да так, что и язык прикусил, и размочалил гарнитуру подшлемника зубами до уровня "хлам".
Слева раздался задыхающийся, булькающий стон. Иголь вывернул непослушную шею, и… ещё хуже. Секретарша Лена была в гораздо более плачевном состоянии, чем Иголь. Каким-то образом она сумела сорвать ремни поддержки с предплечий, и размолотила в хлам не только подлокотники, но и мониторы над головой. Из рта появлялись и тут же лопались огромные из-за невесомости кровавые пузыри.
– Сейчас. – в поле зрения вплыл Кохей, лидер экспедиции. Со здоровенным пластырем на подбородке и аптечкой в ободранных руках. В общем, ничего серьезного, если присмотреться. Если не считать посиневшей, цианозной кожи. – Только нитрат найду. Сердце.
Иголь вдохнул-выдохнул. Старая армейская привычка, оставшаяся с тех времен, как он служил в космофлоте. Ситуация боевая. Есть повреждения аппаратуры и раненые. По списку, раненые – подождут. Первым делом – оценить состояние корабля. Что на мониторах?
На мониторах отражались отрывки непонятной фигни. Налобный монитор оказался заляпан кровью и нечитаем. Мониторы пилотской спарки – все разбиты Леной, кроме правого. А на нём – неинформативные предупреждения. Планет не найдено, равновесная температура за бортом – сто тридцать по Кельвину, опасных объектов – не обнаружено. Ну и фиг с навигацией. Если маневр уклонения или входа не требуется прямо сейчас, пилот совсем не нужен. А вот офицер, специализирующийся на обеспечении живучести – вполне к месту.
Иголь, преодолевая боль в истерзанных руках, наконец отстегнул ремни безопасности. Всплыл, окинул взглядом нижний этаж кабины.
Похоже на последствия боя. Шесть раненых из шестерых. Ан нет, пятеро. Павел, самый молодой из рядовых Сотрудников – мертв. Или по крайней мере не дышит. Кровавые пузыри во рту уже почернели и застыли.
– Кажется, это подействовало сильнее на молодежь. – Буркнул немного порозовевший Кохей, возя какой-то палочкой во рту Лены. Под аккомпанимент стонов последней. – И тех, кто физически сильнее. У кого были развиты мышцы, сильнее покалечился. И аппаратуры больше побил.
Иголь скорректировал свою траекторию легким касанием о потолок, мазнул взглядом по остальным рядовым. Лука – без сознания, но дышит. Вильям – ворочается, пытаясь отстегнуть ремни, и сплевывает кровь. Стандартный набор ранений. Ободранные кулаки, прокушенные языки и губы. Краше в гроб кладут, но если уж пришли в себя – так просто не помрут.
– Фефята, я нахелх. – Иголь попытался приободрить Вильяма, но с произношением – беда. Оно и раньше страдало из-за короткого языка, отсюда и неканоническая форма имени "Игорь". А теперь – не хуже, чем у других. Кто бы сказал, что профессиональная болезнь путешественников во времени – самовредительство? Да ещё в настолько массовой форме?
Иголь, скривившись, ткнул пальцем в сенсор открывания люка на верхнюю палубу.
Ноль реакции. Никто не рассчитывал на кровавые корки вместо папиллярных линий. Ну и негры Горячего Пояса с ним. Есть кодовый замок. Три, восемь, девять, бэ, эф. Люк чмокнул уплотнителями и резко распахнулся, так что Иголь едва успел посторониться. Уши заложило. А вот это – нехороший признак. Разница давления означает, что корпус протекает.
– Иголь, все живы? – Супервизор Владимир даже не повернул голову. А ему и незачем – ведь есть поворотная камера на спинке кресла. Мигает себе красным огоньком.
– Павел выбыл. Задохнулся кровью. У Лены – средняя тяжесть, остальные легкие. – Кажется, удалось приноровится к прикушенному языку и распухшим губам. Речь Иголя стала чище.
– У нас тоже двое легких. – Аудитор Алекс соизволил отстегнуться от кресла, всплыл. – Что-то давление воздуха скакнуло. У вас утечка?
– Похоже на то. – Иголь кивнул, тут же сморщившись от боли в шее. Детектор удержите?
– Постараюсь. – Алекс тоже поморщился. – Тогда ты – герметик в зубы и за мной. Есть идеи, где пробило?
1
Организация экспедиции была скопирована с традиционной корпоративной структуры Северного Альянса: супервизор, лидер, суб-лидер, аудитор, секретарь, трое рядовых. Рядовые находятся в прямом подчинении суб-лидеру, а суб-лидер, аудитор и секретарь – подчиняются паре из лидера и супервизора. В случае расхождения мнений лидера и супервизора, обычно выбор позволяется аудитору, хотя у супервизора есть право вето. Но это формально. На практике, в настолько маленькой группе, "продавить" своё решение может кто угодно.