Сайто приблизился к кровати и сдернул одеяло. Одетая в ночную рубашку девочка села скорчившись.
— Ешь. Иначе навредишь своему здоровью.
— Мои руки болят. Не могу держать ложку.
Луиза капризничала словно ребенок. Волей-неволей Сайто зачерпнул ложкой рагу и поднес ее ко рту хозяйки.
— В таком случае, смотри, я тебя покормлю. Ешь. Ладно?
Девочка, наконец-то, проглотила кусочек. Слезы закапали из ее глаз.
— Больше не желаю. Возвращаюсь в Академию Волшебства.
— А что делать с заданием?
— Не знаю. Эта миссия — не для меня.
Сайто отложил ложку и пристально посмотрел на Луизу.
— Знаешь…
— Что?
— У тебя решимость есть?
— Имеется.
— Принцесса, проявив доверие, поручила тебе это задание, не так ли? Смешавшись с простолюдинами, заниматься сбором информацию. Ведь если бы она использовала своих придворных, то это стало бы широко известно… Она никому не могла это поручить, а тебе поручила, правильно?
— Именно так.
— Несмотря на это, что же ты? Проявив склонность к азартным играм, продула все деньги в казино, в этой таверне кичишься своей дворянской гордостью и не можешь получить ни единого гроша чаевых. Вдобавок ты постоянно выводишь из себя клиентов. Полагаю, это — не сбор информации.
— Умолкни. И все же, какое отношение я имею к этому заданию, к этому ничтожному мытью посуды и наливанию клиентам выпивки? Я хочу совершить что-то более значимое. Больше не желаю. Почему такая дворянка, как я…
Сайто схватил Луизу за плечи и развернул к себе.
— Чего тебе?!
— Послушай-ка, леди! Все, знаешь ли, трудятся. Они изо всех сил выполняют работу, которую ты называешь ничтожной, и питаются обычной едой. Только вы, дворяне. Хотя вы только развлекаетесь, но настаиваете, чтобы кто-то вас кормил, — произнес Сайто серьезным голосом. Луиза, испугавшись холодного гнева в его глазах, невольно потупилась.
— Я ведь тоже, подобно тебе, вырос в неге, поэтому не могу говорить высокопарных слов, тем не менее, попав сюда, я перенес множество лишений и понял. Жить хорошо — уже одно это является большой проблемой.
Не в состоянии что-либо возразить, Луиза молчала. Сайто продолжил:
— Я не очень хорошо понимаю, однако те, кто упорно держится за свою вздорную гордыню, не способны на большие дела, согласна? Я считаю именно так. Ладно, раз ты говоришь, что бросаем это дело, — значит бросаем. Мне где угодно хорошо. Ведь, честно говоря, это — не моя работа.
Луиза, нахмурившись, закрыла рот.
— Больше не нужно? — спросил Сайто, протягивая ложку. Девочка внезапно вскочила с постели, забрала у фамильяра ложку и принялась жадно уплетать рагу.
Мальчик склонил голову набок и развел руками, а потом достал что-то из кармана. Это была маленькая керамическая коробочка.
— …Что это?
— Крем, который смягчает огрубевшую от воды кожу. Джессика дала. Протяни руку, — сказал Сайто. Луиза послушно сделала это.
Она, словно бы рассердившись, уставилась в лицо фамильяру, который смазывал ее кисти кремом… но через некоторое время тихо пробормотала:
— Послушай.
— Что?
— Я буду наливать выпивку. И посуду тоже буду мыть. Так будет хорошо?
— Угу, именно так, — сказал Сайто, и в его голосе, казалось, прозвучало облегчение.
— Однако, тебя это устроит?
— Что именно?
— Разве это хорошо? — Луиза покраснела и изобразила на лице недовольство. — Если наливаешь посетителю выпивку — это хорошо. И если говоришь ему любезности — тоже. Однако…
— Однако что?
— Д-даже если клиенты будут похотливо прикасаться к твоей хозяйке — это хорошо?
Сайто мгновенно умолк.
— Эй. Так что же? Не говори высокопарных слов, а только ясно ответь: хорошо это или плохо?
Фамильяр молча принялся есть рагу.
— Послушай-ка. Так что же из двух? Отвечай, — настойчиво спрашивала Луиза, яростно дергая Сайто за ухо. Мрачно уставившись в тарелку с едой, мальчик тихим голосом пробормотал:
— …Е-если ты допустишь такие прикосновения, я-я дам пощечину.
— Кому?
— …Тебе.
Луиза пристально всмотрелась ему в глаза.
— Почему? Точно объясни мне причину, почему ты, фамильяр, дашь пощечину своей хозяйке.
Повисло молчание.
Глядя в сторону, мальчик со скучающим видом сказал:
— П-по крайней мере, прикосновения к рукам я прощу.
— Чтоо? — Луиза ударом свалила его не пол. — Что за: "По крайней мере, прикосновения к рукам я прощу"?! Я спрашиваю, почему ты дашь мне пощечину? Идиот!
— Д-да ведь…
— Кстати, что значит "прощу"? Так высокопарно. Не тебе решать, позволять ли мне брать себя за руку или еще что-либо. Это решать мне, и только мне! Хм!