— Разве мы должны заботиться о том, что будет после нас?
— Должны, Гиппократ. Ведь и мы появились не на пустом месте, наши матери родили нас не в холодных пещерах. Я думаю так: если ты родился в пещере, сделай так, чтобы твои дети родились в доме; если ты родился в доме, сделай так, чтобы твои дети родились во дворце; если ты родился во дворце, сделай так, чтобы твои дети родились на Олимпе.
— На Олимпе мало места, — засмеялся Гиппократ.
— Не есть ли наша земля Олимп Вселенной?
— Возможно.
Они снова замолчали, глядя в небо, усеянное звездами.
Чем выше летит птица, тем медленнее кажется ее полет для смотрящего с земли, тем меньше кажется она сама, даже если эта птица — орел. Тем, кто никогда не задумывался над этим, бесконечно удаленные от земли звезды кажутся неподвижными и величиною не более камешка. Но тем, кому открыта истина, ведомо, что звезды мчатся с огромными скоростями и что величиной своей они превосходят даже Солнце. Звездная ночь летела над ними. Свет и тьма, звук и тишина, тепло и холод, заполненность и пустота, влажное и сухое, мягкое и твердое, легкое и тяжелое, белое и черное, сладкое и горькое, живое и мертвое — все это так искусно переплелось в мире, что породило этих двух людей — Демокрита и Гиппократа. Кто сплел это кружево, этот узор? Кто расплетет его, чтобы из тех же нитей создать другие кружева, другие узоры? Будут ли они похожи на эти? Не укажет ли изгиб нити великой вязальщице, как повести новый узор? И не сплетет ли она такой же через тысячу лет? Через десять тысяч лет? И не окажутся ли снова рядом Демокрит и Гиппократ?
На следующий день, направляясь в храм Аполлона, где ждал его верховный жрец, Гиппократ узнал от человека, который мчался на улице навстречу ему, крича и размахивая руками, что Демокрит на рыночной площади раздает деньги. Гиппократ остановил человека, а тот торопливо рассказал ему, с трудом переводя дыхание, что Демокрит вынес на площадь свой ларь с золотом и теперь возвращает деньги бывшим владельцам масла.
— По списку! У него есть список! Там указано, сколько куплено масла. Соответственно он выдает деньги! Вот! — человек разжал кулак, и Гиппократ увидел у него на ладони несколько монет. — Это мои! За мое масло! Он совсем сошел с ума! Совсем спятил! Я спешу! Мой сосед тоже получит деньги… Он совсем спятил! — крикнул человек, убегая. — Совсем! Раздает золото! Золото раздает!..
Гиппократ заторопился к храму. Он попал к жрецу прежде, чем до того дошла весть о новом поступке Демокрита.
Глава пятнадцатая
Демокрита вызвали в суд после отъезда Гиппократа. О необходимости явиться в дикастерий его предупредили за день до начала суда, так что Демокрит, успел приготовиться: постирать свое платье и побывать у цирюльника — подстричь волосы и бороду. Никомах уступил ему свои крепиды.
— Подсудимый должен выглядеть опрятно, чтобы не вызвать брезгливой неприязни у судей, — сказал Никомах, осматривая наряд Демокрита. — Подсудимый должен также вести себя скромно, признать себя виновным и тем самым заслужить снисхождение суда.
— Признать себя виновном? Никогда! — сказал Демокрит. — Это они, мои судьи, виновны передо мной!
— Возможно, ты прав, Демокрит. Я не хочу с тобой спорить. Но все же помни: не пытайся защищать себя, пока суд не вынесет решение о твоей виновности. Но и потом будь осторожен: если ты разозлишь судей, они проголосуют за самую суровую меру наказания, какая только будет предложена твоими обвинителями. У тебя их два, Демокрит: врач Сокл — он обвиняет тебя в растрате отцовского наследства и требует, чтобы решением суда ты был приговорен к непогребению после смерти, и ученик Протагора, сын владельца гончарных мастерских Филист, — он обвиняет тебя в том, что ты не возделываешь принадлежащие тебе земли, и требует, чтобы тебя изгнали из Абдер.
— Я ведь могу и сам предложить меру наказания.
— Можешь. Но судьи не обязаны принимать во внимание твое предложение. Впрочем, в Абдерах впервые будут судить мудреца, — сказал Никомах, — и значит, ничего нельзя сказать наперед. И еще: среди присяжных много людей, которым ты помогал советами и лекарствами. Люди помнят добро.
— Ладно, Никомах. Спасибо. Будем же радоваться тому, что верховный жрец не объявил меня сумасшедшим и что, стало быть, меня не лишили свободы и права на поиски истины.
Обвинение гласило: «Демокрит, сын Дамасиппа, брат Дамаста и Геродота, побуждаемый пагубной страстью к путешествиям, истратил все свое достояние, полученное в наследство от отца, нанес ущерб родному городу, его гражданам, употребив богатство не на благо им, но лишь на удовлетворение своей пустой страсти. Вернувшись в Абдеры после длительного отсутствия без всяких средств к существованию, оный Демокрит получил в подарок от брата Дамаста усадьбу с земельным наделом. Увлеченный пустыми размышлениями и бесполезными трудами, он оставил землю невозделанной, отчего пропал виноградник и сад, а земля поросла дикими травами. Оба преступления, по законам Абдер, заслуживают наказания, как только таковые будут признаны судом действительными».