«Лардийская стрела» приближалась к «окну» в стене, в котором несколько сотен лет назад заметили Внешних. Двигалась по широкой дуге, скрываясь от возможных наблюдателей. Выйдя в нужную точку, корабль затормозил и замер, повис примерно в миллионе радиусов Мира от «окна» Внешних.
Прибыли!
Последнюю корабельную ночь перед вылазкой Сою долго не спалось. Неизвестная и близкая тайна будоражили воображение, мысли крутились в голове бесконечным хороводом. Медотсек «Лардийской стрелы», насыщенный самой современной техникой, легко усыпил бы его, но Сой рассудил, что он сам хозяин своих нервов. Это стоило ему нервов и сил, но он уснул сам, и спал без сновидений.
— Возвращайся скорее, — сказала ему утром Миона, а потом обняла и поцеловала. — Не хочу состариться здесь, вдали от Мира.
Бор Борат скупо улыбнулся и крепко пожал Сою руку.
— Я постараюсь, — неловко передёрнул плечами Сой. — Сами понимаете, не только от меня зависит…
— Мы понимаем, — ответил Бор.
Они лукавили. Сой знал это, а они знали, что он знает. Миона и Бор будут ждать его ровно сто дней, потом на малой шлюпке вернутся домой. Состариться здесь Миона не успеет… Они лукавили, но их слова были ничуть не хуже любых других.
Сой постоял ещё с минуту, вглядываясь в их лица, затем обернулся и зашагал к трюму, где его ждал «Буках».
Десантный скаф СК-1, или попросту «Буках», напоминал огромного жука и стал своего рода шедевром инженерной мысли. Он не содержал ни единого расчислителя или умного датчика, ничего, сложнее электрического или инерциального мотора. Чтобы заставить работать часть механизмов «Букаха», пилоту приходилось примитивно крутить педали. Трудно и неудобно, но зато скаф останется в строю и на Той стороне.
Конструкторы на это надеялись, а Сой пытался верить конструкторам.
Загрузившись в скаф, Сой с минуту подождал, успокаивая сердцебиение, потом тронул рукоятку управления. Стены трюма впереди разошлись, и Сой выплыл в пустоту.
Которая теперь уже не была пустотой. Здесь царила стена с большой буквы. Она простиралась во все стороны, плоская, вечная, и подавляла воображение.
Границы Сой не увидел, но что-то внутри его вопило: она рядом! Невидимая, неощутимая, опасная.
Притягательная. Медлить не имело смысла. Он здесь, чтобы пересечь её, и он это сделает.
Ожили дюзы. Сжатый воздух толкнул Соя вперёд. Граница надвинулась, и сейчас же ожили машины «Лардийской стрелы», которые начали взламывать Границу. Сой почувствовал запоздалый ужас, страх затопил сознание. Сой попытался затормозить, но было поздно. Граница уже была вокруг и внутри него. Вселенная взорвалась в сверкающем водовороте. Соя скрутило как мокрую тряпку, скрутило и выжало, и так множество раз подряд, и бросило вниз, и разбило на мириады осколков, которые…
Он очнулся от того, что падал. Скаф с Соем внутри, попав в поле тяготения Внешнего мира, беспорядочно вращался и летел вниз. Перед глазами Соя мелькала то стена, то свет далёкого светила, то просто чернота.
Мягкий, какой-то замедленный удар, словно Сой попал в жидкость. Слабый толчок в ноги. Неподвижность.
Он прибыл. Он — во Внешнем мире. Сой глубоко вздохнул. Примитивный анализатор показал: вокруг вода. Сой стоял на дне озера. Близкое дно укрывал оседающий после его падения ил. Плоские блестящие камни — куски глазури со стены, песок. На ближнем камне сидело существо, похожее на рыбу. Да что там похожее, это и была рыба, приспособившаяся жить в подземном озере, в котором не бывает ночи. Она не пыталась скрыться и сбежать. Значит, здесь не водилось хищников сопоставимого с рыбой размера, а, может, она просто привыкла к падающим сверху иномирянам?
Вода… Он знает её повадки, он не пропадёт.
Включив часы в руке, Сой ужаснулся тому, как быстро идёт внутренне время его мира. За те минуты, что прошли с его падения, на «Лардийской стреле» миновали часы! Пилоты долго смотрели, как он, невероятно медленно, словно в густой патоке, летел вниз, а потом вернулись к первоочередным делам. К ожиданию, теперь это их дело, поправил он себя.
Математики и врачи, работавшие с его телом, старались не зря. Кроме часов, внутренний расчислитель умел много разных штук. Например, он умел показать направление на «окно». Преодолевая сопротивление воды, Сой двинутся в ту сторону. Дно потихоньку поднималось, и скоро верх скафа поднялся над водой. Сой обернулся. Далеко позади Граница касалась поверхности воды. Для воды Границы не существовало, вода без помех проникала во внутреннее пространство, сразу теряла вес, превращалась в лёд и грязный снег и медленно, повинуясь тяготению звезды, дрейфовала в сторону центра полости.
Да, это была простая полость в камне. Отсюда, Извне, она казалась не слишком большой. Наверное, он смог бы дойти до противной стороны за несколько часов.
Вот только нет у него этих часов!
Озеро под ногами отступило. Теперь он шёл крошащейся под башмаками скафа глазури. Уклон становился круче, и скоро Сой уже полз, выдвинув присоски, по крутой стене. А потом он увидел свет из «окна» и силуэт человека…
Часть третья. Потратить триллион
Глава 16
— Нет, нет, не надо! Пожалуйста, не убивайте!
Молодой парень извивался, бился в чужих руках, кричал. Потом утомлённые криками палачи заклеили ему рот скотчем, и он только мычал, то бледнея, то наливаясь кровью.
— Долго ещё? — спросил Жогин.
— Почти схватилось, — сказал Виктор, потыкав пальцем в цемент. — Можно опускать, не размоет, — он запнулся. — И всё же, не слишком это резко, шеф?
— Нет, — отрезал Жогин. — Работайте.
Виктор покрутил головой, но ничего не ответил, кивнул Вадиму. Они подхватили парня под руки и потащили по мосткам. На краю, метрах в двадцати от берега, остановились. Парень безвольно висел между ними, на его штанах расплылось тёмное пятно. Жогин прошагал по скрипучим доскам, встал рядом, резко, схвативши за волосы, вздёрнул ему голову. Тот взглянул на Жогина с ужасом и безумной надеждой.
— Тебя предупреждали, — сказал Жогин, — ты не внял. Ты умрёшь.
Парень снова задёргался, брызгая соплями.
— Работайте, — повторил Жогин.
Постоял, дождался последних пузырей, сказал:
— После непродолжительной гражданской панихиды тело было предано…гм… воде.
Развернулся и твёрдыми шагами пошёл к машине. Его догнал Виктор, пристроился чуть сзади.
— Его скоро найдут, шеф.
— И что? — не оборачиваясь, бросил Жогин. — Кто-то казнил ещё одного мелкого наркодилера. Мы делаем их работу. Думаешь, они будут сильно копать?
— Не уверен, но…
— Вот и не бери в голову, — сказал Жогин. — Поехали, мы и так задержались.
В салоне машины сидел мрачный, задумчивый. На душе скребли кошки, целый взвод кошек, во рту было гадко, словно там — с особым цинизмом — оправились те же кошки. Итак, это уже шестой. Стало ли в городе чище? Непременно. Решена ли задача? Оградил ли он сына от наркотиков? Нет, тридцать три раза нет! Слишком простые деньги, обязательно найдутся те, кто готов рискнуть.
Рискнут — и будут убиты.
Только это не выход и не решение. С верхами надо работать, с теми, кто в начале цепочки, один из концов которой встал сегодня в тазик с цементом. Жаль, с ними нельзя поступить так же. Даже у него, у Жогина, не хватит на это ни денег, ни влияния…
— Виктор! — позвал Жогин.
— Да, шеф? — обернулся охранник.
— Организуй мне встречу с доном Мендосо.
Виктор закашлялся.
— Стоит ли, Илья Витальевич? — с сомнением проговорил он.
— У тебя достаточно денег и людей, — колючим голосом сказал Жогин. — Не думай, просто организуй. Сможешь? Или мне искать другого начальника охраны?
— Зачем же сразу так, шеф? — вскинулся Виктор. — Думаю, это будет не так просто.
— Ничего, — сказал Жогин. — У тебя достаточно людей и денег.