Вадим глянул в окно. Сначала ему показалось, что крылья исчезли, потом, присмотревшись, он понял, что они укоротились и развернулись вперёд, по ходу движения.
— Крыло обратной стреловидности, — объяснил стюард. — Мы сейчас не самолёт, а крылатая ракета.
Вадим мог бы сказать, что таких крылатых ракет тоже не бывает. Он интересовался в своё время, читал специальную литературу. Мог бы, но промолчал. Жизнь — и работа в «Звезде» — показали, что вещей, о которых он не имеет ни малейшего представления, куда больше, чем он думал раньше.
Скоро «Стриж» клюнул носом и начал снижение. Полёт заканчивался, не успев толком начаться.
Гуанчжоу встретил их духотой и запахами субтропической зелени и выхлопных газов. Вадим сразу взмок в своей и без того лёгкой рубашке. Звонников выглядел не лучше. Хорошо, жара мучила их недолго, ровно до тех пор, пока к ним, стоявшим на взлётном поле, не подъехал крытый лимузин. Из лимузина быстро, но и без лишней суетливости, показался сухощавый китаец неопределённого возраста.
— Можете называть меня господин Сяо, — заявил он на чистейшем русском языке, потрясая руки Вадима и Звонникова. — Или товарищ Сяо, или просто Сяо, как вам угодно. Господин Мо поручил мне быть вашим сопровождающим. Предпочитаете сначала пообедать, а потом на рынок или наоборот?
Вадим посмотрел на Звонникова.
— Сначала дело, — подумал, решил тот.
— Отлично! — обрадовался Сяо. — Наша электроника — самая электронная электроника в мире, у нас найдётся всё, абсолютно всё! Что конкретно вам нужно?
Это вопрос он задал уже тогда, когда они разместились в благословенной прохладе салона.
— Дисковод для трёхдюймовых дискет.
— О, как интересно! — восхитился Сяо. — А для чего вам такая древность? Или это секрет?
— Никаких секретов, — сказал Звонников. — Возможно, Полиглот станет быстрее и лучше.
— О, Полиглот! — воскликнул Сяо. — Моя беда и несчастье.
— Почему? — не понял Вадим.
— Ваш Полиглот лишит меня куска хлеба, — скорчил скорбную мину Сяо. — Это покушение, это, как это сказать по-русски? — он ненадолго задумался. — А, вспомнил! Это диверсия против племени переводчиков! Шутка! — рассмеялся он, глядя на вытянувшиеся лица гостей. — Это будет не скоро, на мой век хватит!
Между тем лимузин выскочил на эстакаду, понёсся над рекой и углубился в район небоскрёбов. Вадим, чтобы не быть смешным, старался не крутить головой, но Гуанчжоу всё равно потрясал. Не Нью-Йорк, конечно, хотя… уж точно не меньше Большого Яблока. Потом они выскочили на набережную.
— А вот, — с хитрой миной проговорил Сяо, — знаменитый гиперболический небоскрёб!
Действительно, знаменитый, и действительно, небоскрёб. Конечно, это внушительное сооружение и подвиг инженерной мысли, но по телевидению часто крутили научпоп о том, как его проектировали и как строили, и поэтому Вадим впечатлился не сильно. Так, покивал головой. Господин Сяо пожал плечами:
— Впрочем, мы же почти на месте.
Рынок электроники, напротив, Вадима ошеломил.
Здесь были десятки и сотни магазинов, лавок и лавчонок, и все предлагали гаджеты и разнообразное железо, от древних, ещё чёрно-белых мониторов до плоских экранов во всю стену, от первых ламповых компьютеров для коллекционеров до самых современных, не вышедших ещё на международный рынок ноутбуков и планшетов. Телефоны сотен модификаций, материнские платы, кабели, диски, всё, что только придумала инженерная мысль и смогли реализовать трудолюбивые китайцы.
От блестящих серебристых, солнечно-медных и глянцево-чёрных поверхностей рябило в глазах. Кричащая упаковка, лепестки радиаторов систем охлаждения, открытые стенды с процессорами, экраны, на которых крутились бесчисленные тестовые ролики… Здесь можно было провести не один день, и всё равно не обойти и сотой части мест, не изучить и тысячной доли выставленного на прилавки богатства.
У одной из витрин Вадим завис надолго. Здесь торговали фотоаппаратами и всем, что нужно придирчивому фотохудожнику. Вадим не был фотолюбителем. Максимум, на что хватали его терпения — сделать селфи, но оптика завораживала его с детства. Огромные объективы манили пурпуром просветлённых стёкол. В них можно было смотреть вечно, прикипев взглядом к пустоте между лепестками раскрытой диафрагмы. Что скрывалось там, в недоступной воображению черноте? Умом Вадим понимал, что любой объектив — просто прибор, при этом не слишком сложный, хотя и очень точно исполненный, но бездна в глубине стекла действовала на него помимо рассудка. Какие существа таились там, какие тайны ждали исследователя?..
— Не пора перекусить?
— А?
Вадим выплыл из грёз. Рядом с ним стоял господин Сяо и улыбался.
— Господин Мо приказал мне хорошенько вас накормить, — сказал Сяо. — «Пусть запомнят наше гостеприимство», так он сказал.
— А как же дисковод? — смутился Вадим. — Я тут застрял, задерживаю вас.
— Всё давно куплено, — сказал из-за спины Звонников. — Куплено и скопировано.
Он похлопал ладонью по ноутбуку, зажатому под мышкой.
— И всё видно?
Конечно! — Звонников возмущённо фыркнул. — Есть три копии, каждая проверена, и ещё отдельно для тебя на флэшке. Вот, получай!
Он протянул Вадиму USB-брелок на цепочке.
— Теперь, господа, мы можем перекусить? — осведомился Сяо.
— Да-да… — неловко ответил Вадим.
Ему было не до еды. Сейчас, когда он получил в свои руки давно забытые программы, ему не терпелось скорее внести изменения в текст Полиглота. У программистов всё не как у людей: загораясь очередной идеей, они забывают об окружающем мире, готовы не есть и не спать, лишь бы увидеть результат, а если он не устроит, то править, править и править. Это сродни наркотику. Наркомана тянет к дозе, а кодера — к запуску компилятора, чтобы, получив список ошибок или не тот результат, на который рассчитывал, править снова. И потом, оторвавшись от экрана с красными от недосыпа глазами, почувствовать себя человеком, ибо — смог!
Так и сейчас. Едва они заняли места за столиком в ресторане, Вадим раскрыл ноут, подключил флэшку и погрузился в любимую работу. Приносили какие-то блюда — он поглощал их автоматически, не замечая вкуса. Наливали напитки — выпивал как воду. Кажется, он серьёзно обидел господина Сяо, хотя тот не показал виду.
Знай он, насколько ускорилась работа Полиглота, то обиделся бы ещё больше.
Глава 19
Учителя и родители плакали от Серёжки Ликина.
Про таких говорят: «в каждой бочке затычка» и «шило в заднице». Если мальчишки затевают каверзу, если выбили окно или залезли в садовый домик, можно быть уверенным — без Серёжки не обошлось. И не сказать, что мальчишка был плох, зол или жуликоват, но как-то так получалось, что он всегда там, где хулиганят. Инспектор по делам несовершеннолетних вздыхала, — ведь пацан, в сущности, неплохой! — но готовилась передавать его дело участковому. Что там осталось лет? Пролетят — и не заметишь.
Так бы и покатился юный Ликин по наклонной, если бы не школьный физкультурник. Причём сам СанСаныч ни на что такое не рассчитывал, мало того, он, когда ставил в школьном дворе стол для тенниса, про непутёвого мальчишку вовсе не думал. Откровенно говоря, именно СанСаныч на него давно махнул рукой; ни волейбол, ни баскетбол, ни даже футбол не интересовал Серёжу. Мимо прошёл, ничего в душе не затронув, но вот поди же ты!..
Знакомая Серёжкина шантрапа собиралась влезть в армейский склад. Не оружие, конечно, и даже не ГСМ, но всё равно, просто так часовых не ставят и колючкой не огораживают. В одном месте, однако, заросли бузины подходили совсем близко к изгороди, и пацаны успели проделать в колючке отверстие, достаточное, чтобы в него мог проникнуть щуплый и невысокий Серёжа Ликин. Остальные в это время должны отвлекать часового.
Таков был план. И сегодня его решили привести в действие, и потому собирались в условленное время и в условленном месте.
Никто не скажет теперь, как бы сложилась Серёжкина судьба, если бы, проходя мимо школьного забора, он не услыхал странный стук. Серёжа остановился.