— Но? — спросил его Иванов. — Я слышу в твоих словах «но».
— Но у тебя есть чутьё. — слабая улыбка озарила лицо китайца. — Странно увидеть такое чутьё у русского.
— Оставь лирику, старик, — махнул рукой Иванов. — Не напрашивайся на комплименты. Говори по делу.
— Он хитрый, — хихикнул Чжоу. — Он отважный. Он поменял тактику, хотя не знает, что это такое. Он не спрятался и не отказался от борьбы в безнадёжной ситуации.
— Что ты решил?
— Он не станет большим чемпионом, — задумчиво проговорил старый китаец, — но чемпионы будут его бояться. Он станет пить их кровь.
— Да ты поэт, — покачал головой Владимир Петрович.
— Спорт это искусство, — ответил Чжоу. — Как и поэзия. Я буду его учить.
— Вот и ладушки.
Владимир Петрович встал и выглянул в коридор. Понурый Ликин сидел на стуле и обгладывал ногти.
— Э, что за минор? — спросил его Иванов.
— Я… опозорился, — сказал, вставая, Серёжка. — Я уже пойду?
— Куда и зачем ты пойдёшь? — улыбнулся Иванов. — Не надо никуда идти. Ты принят.
— А…
— А жить будешь здесь, в двухместном номере. Пойдём, покажу. Свидетельство о рождении с собой?
Соседом оказался уже знакомый ему Силантьев.
— Максим, — степенно произнёс он, протягивая недавнему сопернику руку.
— Серёжка, ну, то есть Сергей, — представился Ликин.
— Давно играешь? — спросил Силантьев.
— С осени, — ответил Ликин. — Зимой не играл, конечно, негде было.
— Здесь можно весь год, — сказал Силантьев и кинул на Ликина долгий странный взгляд. Только несколько лет спустя Серёжа понял, что значил этот взгляд.
Максим завидовал.
Глава 20
Дорога Джеймса изрядно утомила. Россия большая страна, а он отвык от таких долгих перелётов. Спасибо, сейчас мир, и снова открыто прямое сообщение. Трудно представить, как утомительно было бы добираться через Китай. Впрочем, будь война, он бы не согласился.
Или согласился? Надо быть честным, карьера игрока не принесла ему ни лавров, ни особых доходов. Да, были громкие победы, но ни одного выигранного турнира за плечами, а русские предложили такие условия!.. Надо быть честным, он не знает, что решил бы, и слава Всевышнему, что ему не пришлось делать этот выбор.
Так что, когда люди от Жогина вышли на него, раздумывал Джеймс не долго. Поработает сезон — другой, и этих денег хватит на несколько лет скромного, но безбедного существования, а там, глядишь, удастся вернутья в профессиональный тур. Джеймс усмехнулся собственным мыслям: оказывается, он не оставил надежды добиться успеха! Конечно, вершин знаменитого дяди ему не достичь, но то дядя, он уникум и он единственный. Великий…
Шум двигателей изменился. Заложило уши — лайнер пошёл на снижение. Зажёгся траспарант — экипаж просил пристегнуть ремни. Вдоль рядов прошла стюардесса с подносом леденцов. Джеймс взял несколько штук, закинул в рот. Стало легче.
Облачные поля в иллюминаторе приблизились, превратились в горы и долины, обняли самолёт ненадолго, — и вот внизу зелень лесов. Показался город, похожий на схему, расширился, стал трёхмерным. От домов протянулись тени…
Через минуту шасси коснулись бетонки аэропорта. Скоро Айрбас замер, замолчали двигатели. Ожили динамики:
— Уважаемые пассажиры! Наш лайнер совершил посадку…
Джеймс не слушал. Стало неуютно: как он будет тут один, без друзей, без знания языка? О чём ты думал раньше, дружище? А сейчас поздно…
Страхи оказались напрасными. Аэропорт был современным, даже величественным, какие не часто встретишь в Европе с её расстояниями. Объявления на русском обязательно повторялись на английском и китайском. Джеймс быстро прошёл таможню, и получение багажа тоже не заняло много времени.
У выхода из транзитной зоны его ждали.
— Мистер Кахил?
Молодой человек помахал табличкой с фамилией Джеймса.
— Да, это я, — сказал Джейм, подходя.
— Отлично! — сказал молодой человек. — Меня зовут Леонид, Лёня, если короче, я ваш гид на первое время.
— На первое… — повторил Джеймс. — А потом?
— Потом вы привыкнете, — весело улыбнулся Лёня. — Идёмте, машина ждёт.
— Да-да, конечно. Нет, спасибо, кии я понесу сам…
Асфальт с шуршанием покатился под колёса. Ровный, как и в Европе, только лес, который скоро встал по бокам шоссе, был совсем не европейским. Высоким, тёмным, дремучим. Наверное, в таких лесах водятся злые медведи. Да, в ушанках и с балалайками. Бог мой, что за глупость лезет ему в голову?
— Вы очень хорошо говорите по-английски, — сказал Джеймс.
— Я закончил МГИМО, — пожал плечами Леонид. — Должен был поехать в Штаты.
— Почему же не поехали? — удивился Джеймс.
— Хорошие условия, — ответил Леонид. — Контракт на два года, много языковой практики. Я полечу туда позже, если…
— Если что?
— Если опять что-нибудь не случится, — оскалился Леонид. — Ну, вы понимаете.
Джеймс понимал. Его отговаривали от поездки в «варварскую и авторитарную» Россию, но он всегда считал себя человеком широких взглядов. Теперь есть возможность проверить, кто их них прав.
— Впрочем, скоро знание языков будет лишним, — неожиданно сказал Лёня.
— Вот как? — проговорил Джеймс. — Почему же?
— Скоро узнаете, — ответил Лёня. — Но не всё так плохо, — он хмыкнул, — как может показаться. Разведчики будут нужны всегда.
— И шпионы, — согласился Джеймс.
Лес кончился, отступил в стороны, открыл широкое пространство. Слева Джеймс увидел распаханные поля с нежной зеленью всходов, справа встал город. Дорожные знаки приглашали повернуть направо, Леонид правил прямо.
— Непривычно, — сказал Джеймс.
— Что именно?
— Правостороннее движение.
— А. Да, конечно, — хохотнул Лёня. — А теперь представьте, как приходится нам в Британии. Так что мы квиты.
— Куда мы едем? — не стал спорить Джеймс.
— Жогинский центр, — коротко, как будто это что-то объясняло, ответил Леонид. — Нам туда. Если захотите посмотреть город, то из Центра ходят рейсовые автобусы.
Город кончился, снова начался лес. Над ним блеснуло.
— Это главный корпус Центра, — проследив взгляд Джеймса, сказал Леонид. — Шестьдесят этажей.
— О! — только и смог ответить Джеймс.
После аэропорта это был второй факт, рушащий стереотипы. Конечно, он знал, что в столицах — Москве и Санкт-Петербурге — есть небоскрёбы, но встретить подобное в глубинке, среди сибирских лесов?
Раздался гул и стрекот лопастей. Параллельно дороге, обгоняя их машину, пролетело несколько вертолётов с грузом на подвесках.
— Что это? — спросил Джеймс.
— Стройка, — ответил Леонид. — Илья Витальевич ставит там новые корпуса. Чтобы не портить лес, стройматериалы доставляются по воздуху.
— Илья Витальевич? Кто это?
Русское имя далось Джеймсу с трудом. Всё-таки, русские азиаты. Зачем все эти щипящие звуки?
— Илья Витальевич Жогин, — строго сказал Леонид. — Ваш наниматель.
Жогин. Русский мультимиллиардер. Он появился внезапно, выпрыгнул, как чёртик из табакерки, затмив состоянием европейских, американских и китайских богатеев. В отличие от старых российских олигархов, своё состояние он сделал не на нефти или газе, не на оружии или металлах, а на продукции хайтека. Его корпорация торговала программами, а также фильмами и музыкой. Дыма без огня не бывает, писали британские газеты. Русский не может не быть связан с правительством, это всем известно. Надо ещё посмотреть, язвительно интересовались они, откуда на самом деле это богатство!
Собираясь в Россию, Джеймс перечитал огромное количество статей про страну и про самого Жогина, но так и не решил, как относиться к невероятному русскому богачу.
Мелькнул декоративный забор, теперь они катились по парку. По сторонам тянулись приземистые, не выше двух этажей, павильоны.
— Спортивные школы, — объяснил Леонид. — Кроме снукера, Илья Витальевич поддерживает лёгкую атлетику, плаванье, настольный теннис и ещё два десятка видов спорта. Лучшие тренеры, лучший инвентарь. Мы сделаем Россию настоящим лидером в спорте. Мы просто вырастим здоровое, правильно воспитанное поколение. Вот какую задачу ставит перед нами и перед вами тоже, — он бросил быстрый взгляд на Джеймса, — Илья Витальевич!