Гром встает.
— Разве я мог забыть?
Мама касается его лица и вся ее прежняя надменность превращается в угрызения совести.
— Прости. Я знаю, из-за него мы... Но я не могу позволить Эмме...
Гром закрывает мамин рот своей огромной ладонью.
— Хоть раз в своей упрямой жизни, ты дашь мне договорить?
Она пыхтит сквозь его пальцы, но ничего не возражает. Я моргаю, глядя на них, и пытаюсь стряхнуть знакомое чувство. Как они ведут себя друг с другом. Как понимают друг друга без слов. Как ведут себя точь-в-точь, как мы с Галеном.
И я это ненавижу.
И я ненавижу это ненавидеть.
После смерти папы, я сказала себе, что не стану одной из тех детей-собственников, мешающих своим одиноким родителям с кем-либо встречаться, или найти свою новую любовь или...все в таком духе. Я не стану препятствием на пути к счастью моей матери. Просто я... ладно, я просто рассчитывала, что она любила моего папу, они были созданы друг для друга, поэтому ей и в голову не придет искать ему замену. Сейчас же я чувствую, что Гром был помехой в их отношениях все это время. Если бы не он, может, они и правда могли бы полюбить друг друга.
А сейчас, узнав, что мама с папой никогда на самом деле друг друга не любили, я чувствую себя...менее важной. Просто результатом случайности, продолжающим усложнять жизни людям, которых я люблю. А еще я ненавижу себя жалеть, когда происходят вещи, куда важнее моей собственной персоны.
Не стесняйся повзрослеть в любое время, Эмма. Желательно до того, как оттолкнешь от себя любимых людей.
Гром убирает руку от маминого рта и проводит пальцами по ее щеке. Моя новая, улучшенная и повзрослевшая личность, пытается не удавить себя, но все равно, я случайно об этом подумываю.
— Я собирался сказать, — продолжает Гром, — я уверен, что при данных обстоятельствах твой проступок простят. Но вот на чем нам стоит сосредоточиться в первую очередь. Я не думаю, что нам целесообразно предъявлять Эмму вообще. Не сейчас. Всему свое время.
Я чувствую, как напряжение Галена спадает рядом со мной. Он кивает брату.
— Согласен.
Затем он смотрит на меня сверху вниз.
— Им потребуется время, чтобы все это переварить. После того, как Налия объяснит все, должно пройти какое-то время, прежде, чем они смогут принять...
— Есть кое-что еще, — перебивает его Гром. Он проводит рукой по волосам, точь-в-точь как Гален, когда он из-за чего-то расстроен. Я ловлю свое повзрослевшее сознание на мысли, что мне не хочется, чтобы Гром с Галеном походили друг на друга, на что оно отвечает "Прекрати". И тут Гром выпаливает:
— Я уже связан с Пакой.
Осознание случившегося поражает каждого из нас по-своему.
Меня — буйной радостью.
Галена...я не уверена. Он даже не шелохнулся.
Маму — ужасом.
Торафа — шоком. С отвисшей челюстью, он смахивает на дурачка.
Рейну...
— Ты идиот, — выплевывает она. — Мы же говорили тебе...
Гром указывает ей замолчать универсальным жестом "следи за своим языком".
— Нет, вы мне этого не говорили. Все, что вы сказали — я не должен связывать себя с Пакой. Что Пака мошенница. Но ты, — Гром поворачивается к Галену, — не рассказал мне правду. Я не собираюсь брать на себя всю вину в случившемся.
И я скажу вам, что выглядит Рейна взбешенной, но Гален усмиряет ее взглядом.
— Он прав, — сообщает он сестре. Затем кивает на Грома. — Но мы не знали правду — хорошо, не всю правду — пока не вернулись на берег после того, как ты запретил нам появляться в королевстве. Мы не знали, что Налия жива, но мы были обязаны рассказать тебе об Эмме. Хотя ты уверен, что стал бы нас слушать? Похоже, ты уже тогда все для себя решил.
Гром зажимает пальцами переносицу.
— Не знаю. Наверное, нет. Но мне кажется, вы не понимаете, что все это означает.
По тому, как Гален наклоняет голову, мне кажется, Гром прав. На самом деле, все, затаив дыхание, смотрят на Грома, — и я подозреваю, ни один из нас не в курсе, что все это означает.
— Это значит, младший брат, — голос Грома полон горечи, — что ты следующий в очереди стать мужем Налии.
О. Мой. Бог.
Глава 8
Все притихли, как будто речь Грома лишила воздух свойств звукопроводимости. Налия встает с колен Грома, на этот раз, чтобы пересесть в кресло. Она смотрит на Галена с ужасом, с таким ужасом, когда ты вдруг понимаешь, что всеми фибрами души ты против этого. Тот же ужас, прямо сейчас, пропитывает насквозь и Галена, угрожая подтолкнуть его к черте взбунтоваться против таких планов.
В Законе Даров сказано, что рожденные в третьем поколении из каждого дома должны связываться друг с другом. Именно так и предназначалось поступить Налии с Громом. Когда все решили, что Налия мертва, а в роду Посейдона не нашлось наследницы, чтобы связать ее с Громом, Гром мог свободно подбирать себе другую спутницу, — собственно говоря, так он и поступил. Но теперь Налия вернулась из мертвых. И хотя Гален моложе Грома, он все еще из того же поколения, и следующий в очереди наследник на королевский престол Тритона, случись что-то с его братом.