— У меня школа, — говорю я. -—У моей классной уже и так зуб на меня за мою посещаемость. Кроме того, я устала от путешествий.
Преуменьшение века.
— Я не хочу никуда ехать, на тот случай, если Тораф, — если кто-нибудь, — вернется за мной, — протестует Рейна.
— Тогда зачем ты так просишь отправиться в школу со мной?
Она пожимает плечами.
— Рейчел могла бы меня от туда забрать, если бы они вернулись. Но если мы уедем все, здесь не останется никого, кто смог бы меня оповестить.
Рейчел скрещивает руки.
— Ладно, но вот в чем дело, мои маленькие королевны. Я потихоньку съезжаю с катушек, сидя здесь в ожидании, что же будет дальше, и вы, я думаю, тоже. Кроме того, завтра пятница и так уж случилось, что человечество изобрело штуки, именуемые самолетами, которые могут перенести вас куда угодно в считанные часы.
Рейна оживляется.
— Ты хочешь сказать, мы полетим куда-то?
— Куда? — стону я. — Я точно не в настроении посещать Мир Диснея, и я сомневаюсь, что твоя нога смогла...
— Полагаю, пришло время мне познакомиться с доктором Миллиганом, — говорит Рейчел, слегка приподняв подбородок. — Мне не помешало бы провести один или два дня в гостинице с полным обслуживанием, и если уж на то пошло, доктор Миллиган мог бы взглянуть на горло Рейны.
— Правда? Мы можем полететь туда? — Рейна смотрит на меня и в ее глазах играет неописуемый восторг. — Я бывала под водой и на суше, но я никогда еще не летала.
Я вспоминаю эффект, произведенный полетом на Галена — убойную тошноту — и я уж точно не горю желанием отчищать себя от рвоты Рейны. Но она не сводит с меня своего упрямого взгляда и у меня не находится сил ему сопротивляться.
— Ладно, — вздыхаю я. — Можешь занять место у окна.
Рейна хлопает в ладоши, как тюлень, когда Рейчел идет на кухню.
— Я забронирую билеты на завтра после твоего возвращения из школы. И чтобы без задержек. Я не собираюсь шататься по аэропорту с моей многострадальной ногой.
Рейна закусывает губу.
— Что если кто-то вернется за нами, пока нас не будет?
— У Торафа есть мобильный телефон и он знает, как им пользоваться, милая, — отзывается Рейчел через плечо. — Не парься.
* * *
Рейне не стало плохо в самолете. Более того, она болтала, не закрывая рта, весь полет. Ко времени нашего приземления в региональном аэропорту Окалусы, я уже задавалась вопросом, выговорила ли я столько же слов за всю свою жизнь, как она за перелет. Без всяких задержек, это были самые долгие сорок пять минут в моей долбанной жизни.
Насколько я знаю, нервы Рейчел тоже на пределе. Она заказала лимузин-внедорожник — Рейчел вообще никогда не мелочится — который подбирает нас в аэропорту, и в нем с упорством настаивает, чтобы Рейна попробовала бесплатное шампанское. Прежде, чем мы добираемся до отеля на пляже, я полностью убеждаюсь, что это первый алкогольный напиток, который когда-либо пробовала Рейна.
Пока Рейна похрапывает на сиденье напротив меня, Рейчел регистрирует нас в отеле и отправляет наш багаж в комнаты.
— Ты хочешь отправиться в Дельфинарий сейчас? — спрашивает она. — Или, отдохнуть сперва и дождаться, когда Рейна проснется?
Это важное решение. Лично я вообще не устала и мне очень бы хотелось увидеть пьяную Рейну, преодолевающую ступеньки в Дельфинарии. Но несомненно, дело в том, что меня замучает чувство вины, если она падая, проломит головой деревянные перила или еще что-нибудь, и тогда нам придется возместить материальный ущерб Дельфинарию из-за ее сверхпрочной черепушки. Кроме того, я не собираюсь терпеть осуждающие взгляды от доктора Миллигана, которые на самом деле больно заденут меня, потому что он немного напоминает мне моего папу.
Так что я решила сделать все правильно.
— Давай отдохнем немного и дадим ей проспаться. Я позвоню доктору Миллигану и дам ему знать, что мы на месте.
Двумя часами позже, Спящее Чудовище проснулось и мы отправились повидаться с доктором Миллиганом. Рейна стала особенно ворчливой с похмелья — от шампанского и правда может быть похмелье? — поэтому она не старалась быть милой к службе охраны, впустившей нас внутрь. Она пробурчала что-то себе под нос — слава богу, у нее пропал голос, — и протолкнулась мимо них, как умеют толкаться только испорченные королевские отпрыски, вроде нее.
Боюсь, что я уже дошла до крайней точки — пока мы не замечаем доктора Миллигана возле нового экспоната со скатами. Он воркует и сюсюкается с ними, умоляет их поиграть с ним, как будто в резервуаре стайка щенков. Когда он обращает внимание на наше прибытие, он улыбается и тает, как сливочное масло в жаркий день — его улыбка для меня просто бальзам на душу, после всего того дерьма, которое произошло со мной за последние несколько дней.