— Не знаю. Я сочинила рецепт этим утром, но не могу придумать ему подходящего названия. Мне просто захотелось всего и сразу.
Я откусываю кусочек и все запахи устраивают настоящую перебранку, стремясь перебить друг друга. И я уже знаю, что это напоминает.
— Тебе стоит назвать его "Мусорное печенье".
Я понимаю, как это звучит, и она не успевает скривить гримасу, как я тут же говорю:
— Нет-нет, это комплимент! Мама всегда готовит мне мусорные яйца. Она добавляет в них все подряд, вроде халапеньо, сыра, сметаны, овсяных хлопьев.
Или, по крайней мере, она делала для меня мусорный омлет. До того, как уплыла прочь изображать принцессу.
— А, — протягивает Рейчел. — Ладно, не хочу воровать твое название. Как тебе "Помоечные печенюшки"?
— Эм. Пожалуй.
— Нет? Тогда может... "Стошни-печенье"?
— Вау. Ты себя обижаешь.
Она ухмыляется.
— Как насчет...
— Как насчет пойти и проверить, что Рейчел купила нам сегодня? — говорит Рейна, вытирая остатки смывки о бумажное полотенце. Она прочищает горло. — Они на пляже.
— Они?
Рейна кивает.
— Чур мой фиолетовый.
Я следую за ней наружу к воде. Похоже, недавно прошел дождик; легкая рябь все еще покрывает песок, отмечая точки, где каждая дождевая капелька встретилась с землей. На стыке песка и воды красуются два водных мотоцикла — красный и фиолетовый. Я останавливаюсь.
— Предполагалось, что мы не должны лезть в воду.
— Тебе нужно всего лишь ступить в воду, чтобы на него забраться. Затем ты будешь уже над водой.
— Что если я свалюсь?
— Не свалишься.
— Но...
— Если ты боишься, то так и скажи. Или ты боишься сказать, что ты боишься? — она скрещивает руки, когда я не уступаю. — Мы с Рейчел уже их обкатали, пока ты была в школе. Если ты можешь водить машину, то и с этой штукой ты справишься.
Отнюдь не утешает, с учетом того, что Рейна на деле не умеет водить. Последний раз, когда она пыталась порулить, мы врезались в дерево на красном авто Галена и добирались домой на на полицейской машине. И о чем вообще думает Рейчел?
Я закусываю губу, представляя себе, что почувствует Гален, если я зайду в воду, пусть и ровно настолько, чтобы забраться на водный мотоцикл. Может, мне и не придется; может, Рейчел стянет меня с него. Погодите...
— Рейчел каталась на нем с опухшей ногой, а?
Рейна кривится.
— Ладно, она просто вышла посмотреть, пока я на нем каталась. Но это одно и тоже. Она бы не стала делать ничего, что могло бы не понравиться Галену.
Я скидываю шлепки, зарывая пальцы в песок.
— Думаю, да.
Но даже у Рейчел должен быть свой предел терпения, чтобы выдержать нытье. А если бы за нытье выдавали награды, Рейна получила бы самую большую.
— Он бы хотел, чтобы ты повеселилась, ты же знаешь, — мурлычет Рейна. Первый раз вижу рыбу, похожую на кошку. — Он бы хотел, чтобы тебе было чем себя занять, пока он приводит в порядок все те досадные мелочи в остальном мире.
Я прихожу к выводу — Рейна просто отменный манипулятор.
— Он не хотел бы, чтобы я рисковала собой ради забавы. И он не пытается исправить мир. Он делает то, что считает наилучшим. Для нас.
— И с каких это пор кому-то стало дело до того, что он там думает?
Ее слова полны горечи, и я гадаю, не выкрикнула ли бы она последнюю часть предложения, если бы к ней вернулся ее полный голос. Он появляется и пропадает, как ненастроенная радиостанция. Слезы вот-вот прорвутся сквозь ее густые ресницы. И я не уверена, что смогу в них поверить.
— Что с тобой? — спрашиваю я. — Что-то не так?
Она обнимает себя, словно ей стало чертовски холодно здесь, на залитом солнцем пляже.
— Да. Нет. Не знаю. В смысле, что происходит? Почему никто не приходит за нами? И... — она поворачивается к воде. — Я думала о том, как твоя мать жила все это время на суше. И как... как я тоже хочу жить на земле.
Если я буду и дальше держать рот открытым, мой язык высохнет и сморщится. Прежде, чем уехать, Гален четко высказал свое намерение проводить больше времени на земле. Конечно, если он мог бы это сделать, то Рейна тоже могла бы, верно? Но она не говорит о большем количестве времени на суше. Она говорит обо всем своем времени на земле, притворяясь человеком. Или нет? Или это все часть сложной схемы, чтобы тронуть моё сердце и уговорить согласиться с ней? Однажды она уже заставила меня обманом учить ее вождению.
Какой реакции от меня хотел бы Гален? Чтобы я поощрила ее и дальше следовать закону? Или чтобы поддержала ее в желании жить на земле? На этом моменте я понимаю, к чему она клонит. Так или иначе, мне не стоит побуждать ее ни к чему из этого.