— Так... Гален не в курсе?
Я не понимаю, почему я так тревожусь. То, о чем меня просит Тораф, в сто раз хуже, чем помочь юной Сирене выбраться из рыболовной сети. Он просит меня, чтобы я выставила себя на обозрение всему миру Сирен. Миру Сирен, который считает меня выродком, заслуживающим смерти. Гален будет чертовски взволнован.
— Это только между тобой и Галеном. Мне кажется, тебе все же следует рассказать ему, — Тораф пожимает плечами. — В конце концов, так или иначе, тебе придется... Но ты пойдешь со мной? Ты поможешь мне?
От меня не ускользнуло, что Тораф честно не ответил на мой вопрос, но я определенно могу сказать, что он в любом случае не собирается сознаваться. Но рассказ Галену о моем проколе — наименьшая из моих забот сейчас. Нам не выпадет даже шанса поссориться по этому поводу, если я откажусь помогать Торафу.
Я имею в виду, что если даже Тораф, — наиболее беспечный человек, которого когда-либо я встречала, — обеспокоился о тех, кого мы любим, то и мне стоит поволноваться. Я знаю, Гален не хотел бы, чтобы я появилась перед Сиренами даже ради его спасения. Но не всегда Гален получает то, чего желает. Я киваю:
— Ты хочешь, чтобы мы отправились в дорогу прямо сейчас? В шторм?
Он усмехается.
— Только жители суши переживают насчет штормов.
— Ох, ну конечно. Погоди. Мы собираемся в Свободные Воды? Разве это не посреди Тихого океана или около того? Я не смогу проплыть такое расстояние, — я хлопаю себя по своим хилым человеческим ногам.
— Я могу тебя донести.
— Сколько времени у нас есть? Ты не такой быстрый, как Гален, да и дополнительный вес тебя замедлит. Как долго ты добирался сюда?
Он хмурится.
— Два дня, при чем в дикой спешке. Ты права, мы не успеем. Джаген может засомневаться в моих словах. Как думаешь, Рейчел сможет нам помочь?
— Есть только один способ это выяснить.
Я беру свой сотовый и набираю номер 800, чтобы оставить сообщение.
— Рейчел, это Эмма. Тораф здесь и нам нужна твоя помощь, чтобы попасть на Гавайи. Сегодня же. Набери меня.
— Что такое "Гавайи"? — спрашивает Тораф, когда я вешаю трубку.
— Это остров в Тихом океане. Если мы долетим туда, то остаток пути до Пограничья мы сможем проплыть.
Тораф зеленеет на глазах. Гален становится такого же цвета, стоит ему сесть в самолет.
— Ох, нет. Я не могу лететь. Ни за что.
Телефонный звонок.
— Рейчел?
— Приветик, кексик. Как вижу, Тораф нашел тебя.Что-то случилось?
— Нам нужен следующий рейс до Гавайев. И, гм, нам понадобится драмамин* для Торафа. Много драмамина, ведь помнишь, доктор Миллиган говорил, у них метаболизм протекает быстрее, чем у людей. (*драммамин —препарат от укачивания)
— Уже работаю над этим.
* * *
Вы бы наверняка подумали, что кто-то, — например, такой же сообразительный, как Рейчел, — мог знать, что Тораф вылитый близнец известного террориста. Но нееееет. Так что теперь под охраной мы ожидаем результата в коридоре перед офисом безопасности в Международном аэропорту Лос-Анджелеса, в то время как около десятка человек работают над установлением наших личностей.
Моя личность оказалась понятной, незапятнанной, и до боли заурядной.
Личность Торафа не подтверждается в течение нескольких часов. Что совсем не круто, потому что его рвет в мусорное ведро, стоящее рядом с нашей скамейкой, и оно к настоящему времени должно быть почти полным. По причине региональных штормов в Джерси, взлетали мы крайне жестко. Вкупе со сверхчувствительной реакцией Торафа на драмамин, все, что мне удалось сделать, — так это вытащить его из крошечного туалета, заставить сидеть на месте и сдерживаться, пока мы не взлетим.
Его отпечатки пальцев не совпадали, а фиолетовые глаза и вовсе вводили в замешательство, так как они физически подтвердили, что это не контактные линзы. Дама-офицер несколько раз переспрашивала у нас разными словами, почему наши билеты на Гавайи в один конец, если мы живем в Джерси, и почему у нас с собой только ручная кладь, полная всяких мелочей, которые вряд ли кому-нибудь пригодятся. Куда мы направлялись? Что мы собирались делать?
Я заверяю их в том, что мы летим в Гонолулу подобрать место для свадьбы, и мы не спешим возвращаться обратно, вот поэтому и приобрели билеты в один конец, и бла-бла-бла. Такие одурачивающие истории они знают наизусть, но именно их тяжело опровергнуть. В довершение ко всему, я требую адвоката, и так как они не предъявляют нам обвинений — а собственно говоря, им и не в чем нас обвинить, — они принимают решение нас отпустить. С ума сойти можно!
Не могу решить, нервничаю я из-за освобождения или из-за того, что место Торафа на рейсе до Гонолулу на несколько рядов позади от моего. Плюс в том, что он не побеспокоит меня каждый раз, когда ему требуется бежать в туалет, чтобы вырвать. Но есть и минус — я не смогу также проследить за ним, в тех случаях, когда он не знает, как поступить или отреагировать на любопытство незнакомцев, которые суют свой нос куда не следует. Я быстро оглядываюсь назад и закатываю глаза.