Он мотает головой.
— Нам придется проплыть всю оставшуюся часть пути. — Я решаю это, как только говорю об этом вслух. Дэн смеется, думая, что я шучу.
Тораф кивает.
— Отлично. Только дай мне выбраться из этой штуковины, — он отрыгивает, как пьянчужка.
Я смотрю на Дэна и указываю вниз.
— Прежде, чем мы повернем назад, не могли бы вы спуститься ниже? Я хочу взглянуть поближе на воду.
— О, конечно, конечно, — говорит он, и сила тяжести наваливается на нас, когда мы снижаемся.
Дыхание перехватывает от того, когда вертолет опускается вниз. Десятки, нет постойте, сотни темных теней скользят по поверхности. Я дергаю за рукав Торафа и киваю в сторону воды.
С широко раскрытыми глазами, он хлопает по плечу Дэна.
— Нам необходимо пролететь чуть дальше, пожалуйста.
— Я не могу. Говорю же вам, на обратную дорогу понадобится все горючее.
Я медленно отстегиваю ремень.
— Можно немного ниже, пожалуйста? Кажется, я вижу рыбу там, внизу.
— Без проблем.
Я никогда не прыгала с парашюта, не занималась банджи-джампингом и парасейлингом*. Сняв наушники, я пытаюсь прикинуть, сколько метров до воды, и не могу. Может быть, это своеобразная защитная реакция мозга, оберегающая меня от самой себя и от того, чем я собираюсь заняться. Я не уверена в точных цифрах, но я слышала, что прыгнув в воду с такой-то высоты при такой-то скорости, приземляешься все равно, что на бетон. Другими словами, от меня и мокрого места не останется. Но все же, я серьезно сомневаюсь, что эти расчеты производились с учетом костной структуры Сирен. В сущности, на нее я и рассчитываю.
(* парасейлинг - (англ. раrаsailing: от parachute — парашют + sailing — плавание под парусом) — активный вид отдыха, при котором человек закрепляется с помощью длинного троса к двигающемуся транспортному средству (обычно, к катеру) и благодаря наличию специального парашюта парит по воздуху)
— Ниже не выйдет, ладно? — говорит Дэн, и смотрит на воду через окно. — Ой, ты видишь, акулы! Ух ты, да у них там процесс кормления в разгаре. Эй, не трогай эту штуку!
Я хватаюсь за ручку сильнее, но дверь не поддается. Отклоняясь назад, я усаживаюсь поудобней для толчка.
— Эмма, не вздумай! — кричит Тораф. — Там акулы, Эмма!
Я делаю глубокий вдох.
— Подожди, пока я не возьму их под контроль, а потом прыгай, — совместным усилием двух ног полу-Сирены, дверь отлетает в водную гладь.
— Они хотят доказательств? — ворчу я себе под нос, высовываясь на ветер. — Я покажу им доказательство.
Прямо перед ударом о воду, я все еще слышу крик Торафа.
Глава 18
Если бы его собственное будущее не зависело от исхода этого суда, и если бы Эмма не была бы впутана во все это, Гален мог бы найти происходящее весьма занимательным.
В то время, пока они ждут возвращения Торафа с предполагаемой полукровкой, вниманию публики предоставляется поединок противоречивых показаний. Архив Одон настаивает, что у Сирены, живущей на земле в течении длительного периода времени, глаза из фиолетовых становятся голубыми. Он ссылается в качестве доказательства на настенные рисунки в Пещере Воспоминаний, — на те самые, из-за которых Гален пришел к выводу, что отец Эммы был полукровкой. Гален помнит изображение Сирены с голубыми глазами на стене, и то, как уверенно утверждал Ромул, что это краска выцвела за многие века.
И именно по этой причине Архив Гета утверждает обратное. Она отчитывает Одона за распространение информации, которую и так все воспринимают не иначе, как родительскую сказку для мальков, рассказанную для того, чтобы удерживать их подальше от берега.
Затем центральный камень занимает Ищейка по имени Фрея. Она дает показания, в которых подтверждает, что незнакомка является Налией — и она это знает наверняка, ведь в юности они были с ней лучшими подругами. Другой же Ищейка, Фадер, утверждает совсем обратное. Он заявляет, что знал королевскую семью Посейдона еще до рождения Налии, и как ни прискорбно, но подсудимая не наследница Посейдона.
— Я был первым Ищейкой, запомнившим ее пульс, — говорит он мрачно. — И это не тот пульс, что я берегу в своей памяти и сердце.
Гален ничего не может с собой поделать и закатывает глаза. Он пытается разобраться во всем этом: отчего такое множество явно лжет о личности Налии? Что мог им предложить Джаген? Ведь Сиренам не свойственна тяга к богатству и жадность, как людям. Но, как он успел понять из уроков истории в старшей школе Мидлпоинта, Сиренам, как и людям, свойственна тяга к переменам, и не имеет значения, в какую сторону. Он видел в истории примеры того, как люди становились обозленными и недовольными тем, что имели, и искали перемен. У них даже поговорка есть об этом — "Хорошо там, где нас нет"*. И если уж люди начинали так думать, — ну, что где-то лучше, — то практически не было способа заставить их изменить свое мнение.