Она снова поворачивается к Тире.
— Конечно же можешь. Не о чем волноваться, ведь у Паки есть Дар, помнишь? Разве вы все не верите в него? Она никогда не позволит причинить вред своему собственному отцу, верно? Я знаю, не позволит. Так что вперед, выбирай. Пака спасет Джагена.
Хитрая маленькая рыбка-ангел. Гален ухмыляется Джагену, но тот избегает встречаться с ним глазами. Налия с Громом подплывают на край центра. Гром улыбается Эмме, словно она его собственная дочь. Что кажется Галену оочень странным.
Тира глубоко вздыхает.
— Хорошо. Если вы так считаете. — Она обводит глазами живую стену, окружившую Арену, и указывает рукой. — Вон те две. Две полосатые акулы.
Эмма улыбается.
— Отличный выбор, — она махает рукой тигровым акулам. Едва она открывает рот, чтобы дать им команду, Гален замечает движение краем глаза. Ищейка из Верных поднимает свое охотничье копье.
— Гален, берегись, — хрипит Рейна, остатки ее голоса прорываются через надтреснутый звук. Кажется, будто вода вокруг них забурлила. Не проснулся ли один из вулканов? Извержение гряды было бы худшим из всего, что Гален мог себе представить.
Как будто в оцепенении, Эмма направляется к Галену, защищая его собой — то ли от копья, то ли от извержения, Гален так и не разобрался, от чего. Но быстрым движением, он прячет ее обратно за свою спину.
Оружие покидает руку Ищейки. В ожидании удара копьем, несколько секунд показались Галену вечностью. Инстинктивно, он обхватывает Эмму, придвигая ее поближе, закрывая собой каждый дюйм ее тела. Он чувствует небольшую волну от копья, пролетевшего мимо них. Слишком близко от них.
Сначала, рычание Рейны едва привлекает внимание Галена. Что ни говори, это скорее похоже на разочарование, такое знакомое ему начало обычной истерики. Но рычание нарастает, преобразовываясь в рев. Ее надломленный голос, кажется, сливается снова воедино, создавая нечто новое. То, чего никто не видел уже многие, многие поколения.
Выпрямившись, она как будто собирает невидимую силу вокруг себя.
И ее крик сотрясает воду.
Глава 19
Какую-то секунду я цепляюсь за Галена, а в следующую меня уже отрывает от него и уносит прочь... криком Рейны? Разве это возможно? Я оглядываюсь вокруг на незнакомые лица Сирен, окружившие меня с таким видом, будто это я утащила их за собой. Они так же поражены, как и я. Всего пять секунд назад, мы были ярдов на тридцать ближе к ней.
Она сдула нас, словно пустые жестянки ветром.
И похоже, что она собирается сделать это снова. Она разворачивается, глубоко вдыхает воду, заполняя легкие, и кричит на здоровяка-Сирену, который только что пытался пырнуть нас копьем, отчего на его лице почти истерика. Импульс ее голоса видим, заставляя воду перед ней деформироваться, вырасти и протянуться, как гигантские руки, настигая Сирену с оружием.
У него нет никаких шансов увернуться. Звуковая волна ударяет его, поднимает вверх и уносит через гребень небольшой долины — это что, вулканы? — и сквозь мою преграду из морских существ, окруживших нас. Она даже отталкивает назад парочку самых больших китов.
Встряхнувшаяся земля начинает оседать вокруг нас. Это похоже на песчаную бурю в пустыне, но в воде песок плавно опускается вниз, вместо того, чтобы моментально осесть. Долина выглядит заметно свежее, будто ее хорошенько вымели веником. Все смотрят на Рейну, переводящую дух, словно у нее был приступ гипервентиляции.
— Никто не причинит ей боль, всем понятно? — говорит она своим прежним, нормальным голосом. — Я не... Я не позволю вам.
Некоторые из них отступают от меня. Другие шушукаются между собой.
— Дар Тритона, — шепчут они друг другу. Тораф выглядит так, словно у него вот-вот отвалится челюсть.
У Рейны Дар Тритона. Она живое доказательство тому, что члены королевской семьи никогда не изменяли своим спутникам. А я вот выдала себя с потрохами.
Но кое-кто уже оправился от потрясения, кое-кто, кто уже обдумал случившееся и нашел результат крайне неудовлетворительным для себя. И в то время, пока все, — включая меня, — поглощены вниманием к Рейне, он подкрадывается ко мне сзади из ниоткуда. Пульс Джагена поражает меня как раз перед острым ударом в мою спину. Я понимаю, что меня пырнули ножом, но сперва я чувствую всего лишь толчок. А затем боль поглощает меня.
— Умри, грязная полукровка! — рычит он.
И затем я не чувствую его больше. На самом деле, я не чувствую больше никого. Ни мою мать, ни Рейну, ни Торафа, ни Грома.
Ни Галена.
Там, где раньше была гигантская долина импульсов Сирен, пронизывающая меня со всех сторон, нет ничего. Мир чернеет вокруг меня, и я не могу сказать, закрыты мои глаза, или же они просто перестали видеть. Если я теряю свои способности к ощущению, если я не вижу ничего — это означает, что я умираю?