— Извините, король Антонис, — говорит он поспешно. — Я не знал, что Вы здесь.
Король Антонис. Отец моей матери. Мой дедушка. Боже!
Антонис удовлетворенно кивает.
— Мне так не кажется.
Мама переступает через обломки посуды, и обнимает своего отца.
— Спасибо, что прервал. Я уже заскучала. Было же очевидно, что никто не победит.
Мама иногда бывает такой пижонкой. Гром подмигивает Галену, который пожимает плечами.
— Что привело тебя на сушу, отец? — спрашивает мама. — Кроме этого развлечения, конечно.
— У меня есть новости, — говорит он. — Тораф любезно согласился сопроводить меня сюда.
— Какие новости? — в один голос спрашивают Гален с Громом.
То, что Галена заинтересовали хоть какие-то новости из мира Сирен — уже хороший знак. Он не готов отказаться от него, даже если и думал так прежде.
Антонис направляется к гостиной. На этом моменте я замечаю, что он натянул пару плавок Галена — и они грозятся соскользнуть к его лодыжкам.
— Полагаю, это сооружение создано для сидения?
Мы следуем за ним, рассаживаясь на угловом диване, и только Рейна садится на колени к Торафу. Мы все поворачиваемся в сторону моего деда. Кстати, мне пока не привычно думать о нем в таком ключе.
— Многое случилось с тех пор, — начинает Антонис. — Смятение, вызванное Дарами Тритона и Посейдона привлекло к нам некое внимание со стороны людей.
— Дары? —встревает Гален. — Вы имеете в виду Дар Тритона у моей сестры. Эту силу в ее голосе.
Ах. Так значит этим сводящим с ума криком она создавала волны. И разыгравшееся у меня воображение тут совсем не причем. Но если это было не мое воображение, то тогда плавник Галена...
— Грубо прерывать короля, — говорит Антонис сурово. Но затем его лицо смягчается. — От нашего внимания не ускользнуло, что вы, мой молодой принц, также обладаете Даром Тритона. Мы считаем, что раз вы близнецы, то Дар был разделен между вами. Насколько нам известно, этого никогда не случалось прежде.
Гален качает головой.
— Но я не...
— Вспомни свою скорость, перегар ты кальмарий, — говорит Рейна, закатывая глаза. — Ты свой плавник в последнее время видел?
Гален обдумывает услышанное.
— Я всегда был быстрым. Но это никогда не считали Даром. Что изменилось сейчас?
— Ты никогда не был просто быстрым, пескарик, — говорит Тораф. — Ты разрезаешь воду, словно молния дерево.
— Это было весьма впечатляюще, — говорит Антонис. — Как и моя внучка, — он улыбается мне, и его просто распирает от гордости и одобрения. Видимо, мой дед больше не относится предвзято к полукровкам, если он когда-нибудь к ним так и относился. Интересно, является ли это одним из тех переломных моментов в жизни, когда зарождаются отношения.
Я надеюсь на это.
— И во всем этом есть смысл, конечно же, — говорит мама.
Все понимающе кивают. И это сводит меня с ума.
— Какой смысл?
Я решаю, что им все же придется мне все разъяснить, раз уж у меня не было роскоши вырасти на сказках Сирен.
Гром отвечает первым.
— Считается, что Дары проявляются только тогда, когда в них есть необходимость. В свете происходящих событий, Дары появились из-за того, что мои брат с сестрой находились в стрессе. Рейна с Галеном воспользовались Даром, чтобы спасти тебя. В то же время, ты использовала его, спасая их. Как‑никак, ведь Дары предназначены для нашего выживания.
Такое чувство, что мир внезапно стал больше. Осознание вещей, куда важнее нас с Галеном и всех остальных в этой комнате, окутывает меня наподобие пылевой завесы. Дары проявляются, когда в них есть необходимость. Первый раз он проявился, когда я тонула в пруду у бабушкиного дома. Я использовала Дар, чтобы обратиться к сому, который вытолкнул меня на поверхность. Это была грань между жизнью и смертью. Точно так же, как выбор между жизнью и смертью на Арене.
— Значит ли ... Что это ответ на твой вопрос? — тихо произносит Гален.
Я киваю. Комната погружается в тишину, словно по команде. Затем Гром напоминает всем, зачем сюда пришел мой дед.
— Вы сказали, что пришли люди? — говорит Гром.
Антонис мрачно кивает.
— Они захватили двух Сирен. Люди держат их на обитаемом острове, который ближе всего к Арене.
— Кого они забрали? — спрашивает Гром.
— Джагена и Ищейку Тритона, Музу. Совет Архивов просит помощи Даров, — торжественно заявляет Антонис. — Они признали, что глубоко ошибались, подвергая королевскую семью сомнениям.
Гален отвечает с сарказмом:
— А не поздно ли они спохватились, вы не находите? Два дня назад они собирались бросить нас в Ледяные Пещеры.