Когда никто из королевской семьи не выражает ни принятия, ни возражения его раскаяния, Тандел продолжает, уже менее уверенно.
— Честно говоря, мы сожалеем, что трибунал вообще состоялся. Мы не имели права ставить под вопрос действия монархов. Было позорным для нас позволить Джагену затуманить наши разумы подобной бессмыслицей.
— Бессмыслицей? — перебивает его Гален. Он хотел бы, чтобы Тандел был более конкретен. В конце концов, чем больше вины ляжет на плечи Архивов, тем больше шансов у Галена добиться от них желаемого.
Тандел кивает.
— Немыслимо, чтобы простачка могла обладать Даром Посейдона.
Гален не упускает, как он мельком зыркает на Эмму.
— Пака пошла на встречу и сама признала свою вину в заговоре. Все было, как вы и сказали, король Гром. Она выучила сигналы руками у людей, пока была на суше.
— А что насчет Налии? — Гром делает жест в ее сторону. — Какой вывод сделал совет касательно ее?
—Остаются свидетели, утверждающие, что не распознают ее пульса, Ваше Высочество. Тем не менее, — поспешно добавляет Тандел, стоило Грому оскалиться, — мы должны признать, что раз Пака и Джаген солгали, то и некоторые их приспешники из Верных могли поступить точно так же, и продолжают в этом же духе. Совету также стало известно, что Джаген сулил видные места в правлении своего "нового" королевства. Мы уверены, что он намеревался полностью изменить весь наш образ жизни.
Гром складывает руки на столе.
— И?
— Мы готовы признать голубоглазую Сирену как Налию, наследницу Посейдона. В конце концов, у нас есть показания от уважаемых Ищеек и Архивов, настаивающих на том, что это она.
— Вы прекрасно знаете, что я связал себя с Пакой только из-за мысли, что у нее есть Дар Посейдона. Что с этим?
— Я не уверен, что понимаю ваш вопрос, Ваше Высочество.
— Я совершенно уверен, что вам вполне ясно, о чем я прошу. Вы знаете, что я был нареченным Налии до взрыва мины. Вы же понимаете, что я вступил в союз с Пакой из-за ее ложного притворства. И вам известно, что мы не довели до конца наши брачные отношения.
Тандел вздыхает.
— Ваш брак с Пакой законен, Ваше Высочество. У нас нет основания для расторжения союза. Единственным основанием является супружеская измена.
— Тогда зачем вы сюда пришли? — возмущается Рейна. — Вы знали, о чем мы будем просить. С чего бы еще мы волновались, наследница Посейдона Налия или нет? Чтобы она могла спокойно плавать себе бестолку? Ей предназначено быть с моим братом. У вас совес...
— Довольно, Рейна, — обрывает ее Гром. Но тут же добавляет, пока она не успела обидеться: — Спасибо за столь четкие аргументы.
Гален заметил, что со времени возвращения Налии, Гром стал более терпеливым в отношении Рейны. Это наталкивает Галена на мысль, что должно быть, из-за сильной схожести с Налией, Гром старался держать сестру на расстоянии все это время. Все-таки, они и правда схожи характером —обе строптивые и склонные искать неприятностей. Разоблачение заставляет Галена улыбнуться.
Гром обращает все свое внимание к Танделу, выжидающе глядя на него.
— Этого вы просите в обмен на вашу помощь? — спрашивает Тандел.
Гром уже готов это подтвердить, но Гален его останавливает.
— Нет, — говорит он настойчиво. — Это только одно из наших требований.
Гром округляет глаза, но позволяет Галену продолжить.
— Вы не только нарушили закон своим предательским трибуналом. Вы нарушаете закон прямо сейчас, сидя здесь, в помещении, созданном человеческими руками, и в одежде, предназначенной для людей. Скажите мне, почему вы нарушаете закон сейчас?
Тандел, похоже, заволновался.
— Вы сами просили о нашем присутствии здесь, Ваше Высочество.
— И вы согласились? Почему вы согласились?
— Мы пришли для решения проблемы, угрожающей нашему виду.
— Значит, вы пересмотрели закон ради этой уступки. Ради блага всех Сирен.
Тандел с неохотой кивает.
— Можно сказать и так, Ваше Высочество.
Гален наклоняется вперед, складывая руки перед собой на столе. Он пристально смотрит в глаза каждому Архиву. Он старается донести до них, что он говорит с каждым из них и со всеми, как с советом.
— Я попрошу вас сделать это снова.
— Простите, Ваше Величество? — переспрашивает Тандел
— Я попрошу вас снова нарушить закон, ради блага всех Сирен, — слова прозвучали, но он не может сказать, произвели ли они должный эффект.
Особенно с учетом того, что все чуть не задохнулись от изумления — и Гром в неменьшей степени, чем другие. Но Гром должен был это предвидеть. Он настолько быстро озвучил собственную просьбу, что позабыл о желании брата. О единственном, чего хотел Гален. Когда все успокаиваются, Гален продолжает.