— Ложись! — кричит Гален. Но Вуден уже на полу.
И гарпун, предназначенный Вудену, достается Торафу. Он впивается ему в бок, разрывая его, почти разворачивая Торафа вокруг свое оси. Джаген все хорошо продумал; очевидно, он собрал вокруг себя столько оружия, сколько сумел найти. Старый пистолет с гарпуном сменяется другим — и он нацелен пронзить сердце Галена. Близкое расстояние обеспечит мгновенную смерть.
Так бы и было, успей Джаген спустить курок. Гален налетает на него, гарпун со свистом врезается в соломенную крышу. Вместе, они обрушиваются на заднюю стену здания одной живой массой. Дерево трещит, не в силах устоять перед натиском грубой силы. Все здание стонет, угрожая рухнуть прямо на них. Оно уже пострадало от ударов волн, созданных Галеном и Рейной, и наврядли долго протянет.
Но Галена это не волнует.
Джагену почти удается вырвать контроль над гарпуном, но Гален жестко его выкручивает и прижимает планку гарпуна к горлу предателя. Будь Джаген человеком, ему бы отрезало доступ к воздуху.
Да и возраст Джагена явно сказывается. Галену удается удерживать гарпун одной рукой, пока второй он тянется к человеческому поясу с кармашками, обернутому вокруг талии Джагена. Джаген вырывается, что есть сил, но Галену удается вытянуть нож из чехла на липучке.
Глаза Джагена расширяются, как устрицы.
— Ты не сделаешь этого. Закон...
— Закон? — рявкает Гален. — Теперь ты хочешь прикрыться законом? Ты шутишь.
Краем глаза, Гален замечает человеческого мужчину, привязанного к стулу за столом. Мертвец. Вина терзает его совесть, словно падальщики — добычу. Его убили волны? Или Джаген? Но он не станет — не сможет — взглянуть на него снова, чтобы позволить Джагену воспользоваться моментом. Человек уже мертв. Он уже ничего не может поделать. Хотя...
Гален заносит лезвие над ним.
Джаген закрывает глаза. Его дрожащее тело внезапно оседает, и его удерживает лишь гарпун.
Нож опускается вниз, быстро, уверенно и зло. Решительным, плавным движением, человеческий пояс перекочевывает с талии Джагена на его запястья, крепко их стягивая. Лезвие со звоном приземляется на пол, закончив свою работу. Если бы все и правда было кончено.
— Если Тораф умрет, — рычит Гален, затягивая пояс болезненным узлом, — клянусь, я сам притащу твое тело в Погребальную Пещеру.
Джаген едва не падает на пол от облегчения. Он его не заслуживает. Он заслуживает страха. Он заслуживает расплаты за всю ту боль, что он причинил мне и моей семье. От ярости Галена отвлекает пульс Грома. Его брат стоит в противоположном конце комнаты, помогая Вуден освободить Музу от пут. По правде говоря, Гален напрочь забыл о ней. Он был так сосредоточен на Джагене и Торафе, что...
— Тораф, — выпаливает Гален.
Гром кивает.
— С ним все будет в порядке. Рейна о нем позаботится. Налия сказала, что органы не задеты, но он то приходит в сознание, то снова его теряет из-за большой потери крови. Но он держится молодцом.
Еще бы. Он наверняка ликует от того, что все внимание Рейны приковано исключительно к нему. Гален почти усмехается, но что в выражении лица Грома его настораживает. Контроль здания — это не задание для короля Тритона. Здесь полно Ищеек и охотников, которые могли бы с той же легкостью — и с меньшим риском —помочь Музе освободиться. Почему же Гром здесь?
Гален сглатывает желчь, когда Вуден выдергивает Джагена из его хватки.
— Эмма? Она...
Гром складывает руки за спиной.
— Эмма не пострадала, Гален. — Он осторожно направляется в его сторону. Словно Гален — это пузырек воздуха, а Гром — рыба-крылатка. Уголки его рта опущены вниз, будто к ним привязали по рыболовному грузику, и те искривили его губы в болезненной гримасе. Измученный взгляд словно просит Галена произнести слова, которые он не должен говорить.
— Скажи мне, — выдавливает Гален, задыхаясь.
Гром кладет руку на плечо Галену, бережно его пожимая.
— Мне очень жаль, Гален. Мы не знали, что они привезли ее обратно на остров. Мы считали, что она в безопасности на борту лодки.
— Нет, — шепчет Гален, пятясь от угрюмого короля Тритона. — Нет.