Проектируя Трентор таким образом, Дэниел заранее предвосхищал события. Трентор с самого начала создавался как планета для переживших хаос. Постоянная паранойя и консерватизм надежно защищали столицу от ренессанса. «И все же мини-ренессанс здесь однажды произошел, — подумала Дорс. — Мы с Гэри уцелели чудом».
— Главный инспектор Дженат Корсан? — неожиданно прозвучало за спиной.
Это имя было одним из ее псевдонимов. Дорс обернулась и увидела женщину в сером мундире с символами среднего ранга на эполетах. Женщина отдала ей поклон, которым полагалось приветствовать особу двумя рангами старше себя.
— Надеюсь, путешествие было приятным, — главный инспектор?
Дорс ответила ей с классической руэллианской учтивостью. Но обычно у «Серых» не хватало времени на обмен любезностями.
— Спасибо, что встретили меня, субинспектор Смит. Я получила ваш доклад о ходе эмиграции на Терминус. В целом дело идет неплохо, но я заметила отдельные погрешности.
Тренторианская бюрократка скорчила еле заметную гримасу. Дорс не потребовалось использовать ментальную силу, чтобы понять ее мысли. «Серые», постоянно проживавшие в столице, свысока посматривали на коллег с отдаленных концов Галактики. Особенно на контролеров с периферии, одним из которых представилась Дорс. Однако ранг есть ранг. От таких особ можно ждать любых неприятностей. Лучше найти с ними общий язык и постараться сделать все так, чтобы комар носа не подточил.
— Вам повезло, главный инспектор, — сказала Смит. — Отсюда видна толпа эмигрантов, ждущих посадки на капсулы, чтобы преодолеть первый этап долгого путешествия.
Она указала рукой на дальний конец огромного зала для транзитных пассажиров. Между двумя бархатными шнурами томилась извивающаяся очередь. Острое зрение робота помогло Дорс рассмотреть несколько сотен мужчин, женщин и детей с рюкзаками или автоматическими тележками. Их настроение было не таким уж мрачным. Наиболее легкомысленные даже пытались развеселить своих спутников. Но присутствие представителей полиции говорило, что эти люди являются в некотором роде заключенными. Ссыльными, которых отправляли на самый дальний край разведанной Вселенной без права когда-либо вернуться в метрополию. Тем более в столицу Галактической Империи.
«Этим людям приходится расплачиваться за план Гэри, — подумала Дорс. — Они будут навечно привязаны к негостеприимному каменистому Терминусу под предлогом создания новой „Энциклопедии“, а на самом деле — чтобы предотвратить наступление темных веков. Никто из них не знает правды и не догадывается о том, что их потомкам обеспечена неслыханная слава на протяжении многих поколений. Через некоторое время цивилизация, центром которой станет Терминус (точнее, Академия), затмит блеском самое старую Империю».
Дорс улыбнулась, вспомнив лучшие годы ее жизни с Гэри, когда План Селдона начинал обретать форму, превращаясь из набора уравнений в фантастическое обещание, в избавление человечества от древнего проклятия. В способ построить бодрое и сильное государство, способное противостоять хаосу, перекинуть мост через пропасть безумия и положить начало новой эре в истории человечества.
То были веселые времена. Маленький кружок Селдона лихорадочно работал, вдохновленный неистовой надеждой. Они создавали великий проект, захватывающую драму, главные роли в которой предстояло сыграть этим эмигрантам и их будущим детям, которые родятся на далеком Терминусе.
Но тут она нахмурилась, вспомнив остальное — день, когда Гэри обнаружил, что его проект несовершенен. Ни один план, даже самый продуманный, не мог предусмотреть всего и обеспечить полную предсказуемость. Достаточно было малейшего отклонения или непредвиденного события, чтобы прекрасный проект сбился с курса. Юго Амариль настаивал — и Гэри согласился с ним, — что нужна дополнительная движущая сила. Вторая Академия.
«Это было началом потери иллюзий». Она вспомнила, какими неряшливыми стали элегантные прежде уравнения, когда понадобилось описать поведение квадриллионов, подчиняющихся воле нескольких десятков людей. «С тех пор все покатилось под откос».
Наблюдая за процессией отверженных, Дорс знала, что их судьба не будет такой яркой, как казалось прежде. Первая Академия завоюет бессмертную славу, но на самом деле поможет расчистить место для чего-то другого. Сам по себе Терминус будет бесплоден.
«Так же, как я. Мы с Гэри нянчили цивилизации и воспитывали приемных детей, но наши собственные создания всегда были вторичными».
— Не было ли новых попыток к бегству? — спросила она женщину.
Едва Комитет Общественного Спасения вынес свой приговор, как некоторые ссыльные стали протестовать против ожидавшей их судьбы. Методы они использовали самые разные: одни наивно пытались обжаловать решение суда, другие симулировали болезнь, а третьи бежали в надежде затеряться среди многочисленного населения Трентора. Десятка два даже угнали корабль, вырвались в космос и нашли политическое убежище на Ктлине, переживавшей новый ренессанс.
Смит неохотно подтвердила:
— Были. Но после того как полиция усилила надзор, таких случаев стало меньше. Одна девушка — дочь двух энциклопедистов — искусно подделала документы и устроилась работать на лифт Орион. Она исчезла двенадцать дней назад.
«Примерно в одно время с Гэри». Дорс уже успела проникнуть в полицейскую базу данных и выудить оттуда скудные сведения о побеге Селдона.
Готовая уйти со смотровой площадки, она еще раз обвела взглядом очередь. Хотя при мысли о высылке из центра старой Империи одни выходили из себя, а другие впадали в отчаяние, Дорс заметила, что большинство находится в приподнятом настроении. Пока очередь продвигалась вперед, эти мужчины и женщины оживленно переговаривались. Она слышала обрывки разговоров о науке, искусстве, драме и о новых возможностях, которые откроются перед ними на Терминусе.
После нескольких лет, проведенных вместе на Тренторе, даже их манера изъясняться приобрела еле заметные следы тенденции, которую предсказывали уравнения. Тенденции к созданию идиоматических выражений, которые через сотню лет назовут терминусским диалектом, ответвлением стандартного галактического языка, более скептическим и оптимистичным, отвергающим устаревшие синтаксические ограничения. Вообще-то многие из новых шуток и сленговых выражений были придуманы Пятьюдесятью в ходе продолжительного процесса подготовки ссыльных к их новой роли. Но чувствительное ухо Дорс уловило фразы, не предусмотренные программой. Несомненно, они были творчеством самих изгнанников.
«Что ж, ничего удивительного. Они — лучшие из всех, кого мы смогли найти на двадцати пяти миллионах миров. Самые умные, психически здоровые, бодрые и… склонные к неуемному любопытству. Идеальный генофонд для ростков нового. Если бы человечество действительно было способно самостоятельно открыть чудесное лекарство для собственного исцеления, то эти люди и их потомки смогли бы справиться с такой задачей… при помощи уравнений Селдона. Но, увы, это была только мечта».
Дорс покачала головой. Какой смысл бередить старые раны? Если бы она это сделала — и если бы была человеком, — это могло кончиться слезами.
Она сломя голову ринулась в Трентор с одной-единственной целью. Найти Гэри.
— То есть как это «потерял след»? Разве ты не установил датчик на его корабле?
Робот, стоявший напротив Дорс, сохранял непроницаемое выражение. Не потому что лицевая мимика позитронным собратьям Дэниела не требовалась. Просто именно так вел бы себя человек, допустивший непростительный промах и потерявший одного из самых важных людей в Галактике.
— Передатчик замолчал меньше недели назад, — ответил Р. Пос Хелш. — Нам хорошо известен курс, который взяла космическая яхта после вылета с Демархии. Наши контакты с Комитетом Общественного Спасения позволили выяснить, что недавно в районе облака Тумартин был уничтожен крейсер Тайной Полиции.