Отправив Вальтара подальше от входа, сам Баррелий встал сбоку от дверного проема с мечом наизготовку. Но ударил не сразу, а дождался, когда все враги вторгнутся в башню. И лишь тогда пронзил шею последнему переступившему порог стражнику, пригвоздив его к косяку и отрезав другим путь к отступлению.
Сам ван Бьер при этом лишился оружия. Оно застряло в косяке и выдернуть клинок одним рывком не получилось. Но захрипевшая и забившаяся в агонии жертва выронила свой меч, который монах тут же подхватил. И глубоко разрубил им ключицу второму противнику, едва тот обернулся на шум за спиной.
Третий стражник успел и обернуться, и атаковать. Но его секира угодила не в монаха, а в стену за тем местом, где он только что стоял. Тогда как сам он с занесенным мечом уже очутился сбоку от браннера. И отсек ему голову прежде чем тот атаковал его повторно.
В этот момент сверху донесся грохот, и свет факела замерцал сильнее. Не иначе, взобравшаяся на башню парочка услыхала шум и теперь возвращалась на подмогу своим так быстро, как могла.
Ван Бьер подскочил к лестнице, но увидел иное. Противники не скакали вниз по ступенькам, а кувыркались по ним, причем оба сразу. А следом за ними падал факел, выроненный кем-то из них.
Падение стражников окончилось на первой же лестничной площадке, докуда они докатились. После чего оба так и остались лежать на ней, а факел, провалившись между дощатых ступеней, упал на нижний уровень башни. И непременно бы что-нибудь поджег, если бы Вальтар не подобрал его и не затоптал разлетевшиеся по полу искры.
– Наши планы изменились, Великий сир, – оповестил Баррелий тетрарха, который удивленно глядел на два трупа, к чьей смерти кригариец был уже непричастен. – Вы в порядке? Сможете спуститься по веревке с крепостной стены?
– Никогда прежде этого не делал, – признался Вальтар. – Но если иначе нельзя… Кажется сюда кто-то идет!
– Не беспокойтесь – это наш человек, – заверил его Пивной Бочонок, убирая из дверного проема тело островитянина. – Я, правда, не уверен, что вам понравится иметь дело с Вездесущими, но сегодня они ваши единственные союзники на всем белом свете.
– Не считая последнего кригарийца, – добавила Псина, спускаясь по ступенькам. В одной руке у нее был арбалет, видимо, трофейный, а в другой она держала метательную звездочку, которую только что выдернула из тела стражника. – Позвольте выказать вам почтение, Великий сир. Извините за неблагозвучное имя, но меня зовут Псина и я действительно служу Плеяде Вездесущих.
И она, сойдя с лестницы, отвесила тетрарху поклон. Не грубый, а довольно элегантный и исполненный достоинства; ван Бьер не изобразил бы такой, даже поупражнявшись.
– Зачем я вдруг понадобился Плеяде? – осведомился Вальтар. – А тем более сегодня, когда у меня отобрали все, кроме собственной жизни?
– Виновата, но сейчас нам не до разговоров, Великий сир, – ответила Вездесущая. – Давайте обсудим это позже. А теперь поспешим. Надо убраться из замка до того, как островитяне хватятся привратников и дозорных на башне. Признаться, мне не хочется быть обвиненной в семи новых убийствах. Да еще сразу после гибели Владыки Севера – худшей ночи для того, чтобы прийти к нему в гости, мы выбрать не могли…
Глава 38
– Признайся, кригариец, ты знал, что твоя затея в Хексе обернется бойней, – сказал Вальтар Третий, устало глядя на пляшущие языки нашего костерка. – Ты же не глупец и не верил, что можешь нанести Симариусу тягчайшее оскорбление, а он все стерпит, да еще в присутствии Гвирра Рябого.
– Говоря начистоту, нет, я не знал, что скажет первосвященник о моей выходке, – ответил ван Бьер. – Но я рассчитывал на то, что он разъярится и отчебучит какую-нибудь глупость. Только, конечно, не такую. Мне ведь совсем не улыбалось быть зажаренным молнией после того, как я уже выкупил вас из плена. А тем более вместе с вами. Но что стряслось, то стряслось. Обратной дороги нет. И я боюсь даже предположить, какие новости принесет нам Вездесущая, когда вернется.
Вальтар посмотрел на Эльруну, которая грелась с нами у костра и которую саяна не взяла с собой в разведку. Хотя, скорее всего, лопоухую оставили с нами, чтобы она подслушивала наши разговоры, а не потому что Псина опасалась за ее жизнь. Тетрарх тоже наверняка это подозревал, но все-таки поинтересовался у Баррелия:
– Насколько ты доверяешь Вездесущей? Я премного наслышан о Плеяде. Ее шпионка не стала бы рисковать своей жизнью ради меня даже за гору золота. Но раз Псина рисковала, значит у нее на уме нечто другое, верно?