В следующий раз тюремщик пришел сам, не заставляя себя звать. И пришел не один. Вместе с ним явились наши недобрые знакомые шпионы с запада.
При виде распухшего носа и подбитого глаза у мелкой шпионки я испытал двойственное чувство. С одной стороны, приятно, что я не сдался без боя. С другой стороны боем это тоже не назовешь. И пускай Эльруна вела себя как дура, подставляя лицо под мои удары, почему-то именно я ощущал себя теперь дураком.
– Это Гезир. – Псина указала на старика, несущего к двери помойное ведро. Сам Гезир счел ниже своего достоинства представляться, даром что его гордость позволяла убирать за нами нечистоты. – Он хозяин этой лавки, но командую здесь я. И как видишь, я не солгала – ты нам не враг. Наоборот, сказала бы даже, что друг, но вряд ли ты со мной согласишься.
– Если не враг, к чему был этот цирк с даирской солью и цепями? – спросил ван Бьер, разминая затекшие руки.
– А ты бы пошел с нами добровольно, если бы я тебя пригласила?
– Добровольно? После всего, что видел? Ну уж нет!
– Вот и я так подумала. Так что пришлось тащить тебя за нами силком.
– И зачем я вам понадобился?
– Я пока не знаю, с кем воюю. Но знаю, что эта сила враждебна кригарийцам, а значит мы с тобой союзники. Также возможно, что минувшей ночью я спасла тебе и твоему щенку жизни.
– Даже так? – хмыкнул Баррелий.
– Именно, – подтвердила Вездесущая. – Ты спрашивал, что мне известно о других кригарийцах? Немного, но тебе это не понравится. Люди, что напали на вас, до этого схватили твоих братьев и спрятали их в разных частях города. Я и махади проследили, куда увезли двух пленников. Остальных мы, к сожалению, упустили.
– Почему я должен тебе верить? – Монах помрачнел.
– Можешь не верить, а вернуться на постоялый двор и там подождать братьев, – пожала плечами канафирка. – Только сомневаюсь, что они придут. Я говорю тебе то, что видела собственными глазами. И знаю, каким способом были захвачены кригарийцы. Их отравили. Не смертельно, а лишь парализовав им силы и волю. По крайней мере, когда их выводили из гостиницы, они перебирали ногами. И походили, скорее, на пьяных, чем на мертвых.
– Значит когда я заподозрил, что тамошняя вода не в порядке, так и было. Вот почему люди без языков бросились наутек и плевались на каждом шагу, когда я облил их из ядовитой бочки – боялись, что не успеют принять противоядие.
– Очевидно, так, – согласилась Псина. – Ты разлил воду, но перед дверью осталась лужица. Я набрала из нее чуть-чуть воды, и пока ты спал, проверила ее на крысе… Махади, покажи ее!
Эльруна развернула маленький сверток, что до этого держала в руках, и к ногам ван Бьера упала жирная крыса. На первый взгляд, дохлая. Но приглядевшись, мы выяснили, что ее лапки еле-еле шевелятся и что она хоть редко, но дышит.
Такое можно было сделать лишь при помощи яда. Впрочем, это еще не доказывало, что крысу напоили той самой водой, а не другой.
Тем не менее у Баррелия убавилось сомнений в том, что Вездесущая говорит правду.
– Ну ладно, допустим, все так и было, – сказал он, потыкав крысу носком сапога. – И что кто-то на самом деле похитил моих братьев, а также хотел похитить меня. Но ты каким боком ко всему этому причастна?
– До Плеяды дошли слухи о фальшивых гарибах, которых стали часто замечать в Тандерстаде, – ответила Псина. – Кто-то пытается нас подставить. И этот кто-то – могущественная фигура, раз он может себе позволить вырезать языки своим слугам. Их хозяина я не нашла, но кое-кого из них выследила. И этот тип привел меня сегодня в «Конец всех дорог». Куда вскоре нагрянул ты. Я не успела предупредить тебя о засаде, поскольку мы с махади были заняты – следили за тем, куда увозят кригарийцев. Но ты и сам выкрутился – очевидно, был уже в курсе, что над вами нависла угроза.
– Меня пытались отравить в дыре под названием «Охрипшая ворона», – признался ван Бьер. И, кивнув на меня, добавил: – Если бы не глазастый Шон, как пить дать отравили бы. Паскудник, что накапал мне яду в пиво, хотел от нас сбежать, а потом тыкал в меня саблей, а я этого с детства не люблю. В общем, когда он отказался со мной говорить, я заглянул ему в рот и сразу все понял. А поскольку это Вездесущие имеют привычку отчекрыживать своим гарибам языки, что еще мне оставалось думать?
Вернувшийся в комнату нелюдимый Гезир принес нам завтрак: хлеб, сыр, вяленое мясо, кружку молока для меня и ковш вина для кригарийца. Однако к моему величайшему удивлению, монах не забыл о том, что обещал мне накануне. И решительным жестом отклонил протянутый ковш, попросив взамен вина обычную воду. Гезир молча кивнул и уважил бывшего пленника, а теперь вроде бы даже гостя.