– Если займусь этим немедля, отряд будет здесь к обеду. Но мы же еще не осмотрели подвал. Возможно, там…
– В этом доме по меньшей мере три десятка человек. Насколько они кумекают в плотницком ремесле, судить не берусь. Но воинский опыт у них имеется, уж поверьте чутью старого солдата. Да и оружие, бьюсь об заклад, у них под рукой. И если сунемся к ним в подвал, обратно можем не выйти.
– Да ты, кригариец, не иначе, струхнул?
– Ага, – признался Баррелий без обиняков. – Чего и вам советую. Я-то глупец надеялся, что тут, как на кладбище, засело полдесятка человек, не больше, а мы с вами угодили прямо в осиное гнездо. И лучше бы убраться отсюда, пока мы его не разворошили. Скажите Гульену, что все осмотрели, ничего не нашли и уходите. А как выберемся, берите отряд и штурмуйте дом, пока он не превратился в крепость.
– Ну хорошо, – сдался Таврий. Да и как ему было не сдаться, если сам кригариец пошел на попятную. – Идем к выходу. Без спешки, чтобы никого не потревожить. С Гульеном поговорим внизу, у двери – уйти не попрощавшись будет слишком подозрительно.
Но дворецкий встретился нам раньше. Когда мы подошли к лестнице, он как раз поднимался по ней. А вместе с ним – шестеро рабочих, в руках у которых были молоты и топоры.
– Что такое, святой сир? Неужто уже уходите? – полюбопытствовал Гульен, натянув на лицо прежнюю улыбку. Однако мне не почудилось – в момент, когда дворецкий столкнулся с нами, его лицо выражало тревогу. А на рожах его работяг она была и сейчас, хотя они тоже старались ее не выказывать.
– Да, сын мой, я закончил, – ответил курсор. – Все в порядке, благодарю за содействие. Очевидно, вы и впрямь стали жертвой ложного доноса. Так и отмечу в своем докладе Надзорной палате.
– Погодите, святой сир, но вы же еще не спускались в подвал, – внезапно напомнил Гульен. – Как можно закончить проверку, не осмотрев все помещения?
– Э-э-э… думаю, это лишнее. – Таврий слегка растерялся от столь настойчивого предложения. – Разве вы завели бы речь о подвале, занимайся вы там языческими жертвоприношениями или храни еретические книги?
– И все же я настаиваю, святой сир. – Дворецкий продолжал улыбаться, но его взор стал ледяным. – Видите ли, в вашем мешке мы нашли кое-что любопытное. И теперь желаем знать, как эти бумаги попали к вам. Ну что, прикажете своим людям сдать оружие и все вместе спуститесь в подвал, или вам помочь?
– Да как вы посмели совать нос в мои вещи! – задохнулся от гнева Таврий. – Да кто вам это…
Впрочем, на этом их разговор оборвался. В следующий миг ван Бьер схватил курсора за капюшон балахона и отбросил его назад. И не успел святой сир врезаться спиной в стену, как «эфимец» кригарийца выскочил из ножен и снес Гульену половину черепа…
Глава 11
Что тут началось! Один взмах мечом, и спокойствия в доме как не бывало!
Укоротив дворецкого на полголовы, Баррелий пнул его тело в стоящих за ним рабочих. Или, вернее, бывших рабочих. Едва они предъявили нам ультиматум, и инструменты в их руках превратились в оружие.
Впрочем, это неважно. Главное, они поздновато спохватились. Врезавшийся в них труп повалил на ступеньки трех из шести головорезов. И они с воплями закувыркались вниз, размазывая по лестнице кровь падающего с ними Гульена.
Устоявшая на ногах троица тоже заорала и тотчас атаковала монаха. Хотя нет, это все же была контратака, ибо он напал первым. Пронзив ближайшему врагу насквозь шею, кригариец выдернул клинок и сей же миг впечатал набалдашник меча в висок громилы, что подскочил с другого бока. Впечатал от души. В черепе противника образовалась вмятина, а его правый глаз выскочил из глазницы и повис на тонкой жилке. Крик громилы оборвался, и он застыл на месте с раззявленным ртом и занесенным для удара топором. Который Баррелий ловко поймал за топорище и вырвал из вражеских рук.
Вырвал – и сразу распрощался с трофеем, когда на ван Бьера налетел третий головорез. Им оказался тот самый Винни, что позвал дворецкого вниз по якобы неотложному делу. Парень был еще молод, и не чуждый милосердия кригариец мог бы просто оглушить его, а не убивать. Но Винни не повезло. Зарубивший одного за другим трех человек, Баррелий не стал разбираться, кто из них заслужил смерть, а кто нет.
Парировав молот Винни, монах резанул «эфимцем» по черенку и заодно отсек противнику несколько пальцев. Но тот не успел ни почувствовать боль, ни даже испугаться. Прежде чем Винни закричал, кригариец раскроил ему череп топором, а затем столкнул его с лестницы также, как Гульена.