– Да хоть сам тетрарх Эфима! Раз пришел без вина – пусть проваливает! – отрезал Баррелий. – А свои новости пусть засунет себе… да куда хочет.
Мой неожиданный визит был не настолько важен, чтобы поднять монаха с кровати. Особенно после столь бурной ночи. Однако я знал волшебные слова, которые его взбодрят и заставят быть приветливее.
– Гонец доставил тебе устный приказ от Вальтара Третьего, – оповестил я Баррелия, все еще сокрытого меня моржихиным телом. – Завтра после трех ударов колокола тебе велено явиться во дворец и предстать перед тетрархом.
Волшебство сработало – ошарашенный ван Бьер рывком уселся на кровати и начал протирать глаза. Потом дотянулся до стоящего на прикроватном столике кувшина с водой, выпил ее почти до дна, а остатки выплеснул себе на голову. Которую затем растер полотенцем и лишь после этого стал натягивать штаны.
– Я тоже пойду во дворец, – заявил я, когда мы с Баррелием вышли в коридор. – Мы с тобой вдвоем отбили у предателей вейсарское золото, а значит я имею такое же право увидеть Вальтара Третьего. К тому же Каймина назначила меня твоим провожатым, разве не так?
– Рехнулся, что ли? – Кригариец не поддержал мой наивный ребяческий порыв. И с опаской посмотрев по сторонам, напомнил: – Забыл, кто ты такой, и что Капитул Дорхейвена, возможно, до сих пор тебя ищет? Тебе и здесь надо вести себя тише воды ниже травы и не показываться на глаза посетителям. Твое счастье, что у эфимского Капитула хватает других забот кроме как беглых детишек с запада по подворотням вылавливать. Но если я притащу тебя с собой к Вальтару, это вызовет уйму вопросов. Ты обратишь на себя внимание людей, которых тебе надо бояться как огня. А мне придется врать им в глаза, чего я тоже не хочу делать в присутствии тетрарха.
– Стало быть, все почести достанутся лишь тебе? – насупился я. – А мне опять прикажут выносить ночные горшки и таскать в прачечную тюки с грязным бельем!
– Да, ты прав: это удачный план назавтра для всех нас, – рассудил ван Бьер. – Не думаю, что нам обоим будет лучше, если мы поменяемся местами.
– Дерьмо, а не жизнь. – Я тяжко вздохнул. – И стоило ради этого везти меня в столицу?
– И не говори, – посочувствовал монах. Само собой, притворно – ему-то в Тандерстаде жилось не в пример вольготнее, чем мне. – Но я обещаю: ты будешь первым, кому я обо всем расскажу, когда вернусь из дворца…
Я и Баррелий добрались до столицы Эфима спустя два месяца после того, как кригариец отбил вейсарское золото у легионера-изменника Шемница и его наемников. Подмога, на которую рассчитывал ван Бьер, пусть с опозданием, но прискакала. И мы повезли нашу добычу на север. Сначала по тылам наступающей армии южан. Затем – по Вейсарии, где в это время шли главные битвы Золотой войны. И наконец – по землям Эфима, уже не таким опасным, но все равно нам приходилось избегать главных дорог. Конечно, без приключений не обошлось, но они были не чета передрягам, в которых мы побывали, пока искали золото и дрались за него.
Из-за выбора окольных троп наше путешествие затянулось и потому в Тандерстад мы прибыли весной. И не в самое удачное время. По южным землям Эфима уже маршировали армии короля Промонтории, а северное побережье завоевали дружины островитян Хойделанда. И пусть до столицы еще не доходили слухи о том, что северяне и южане объединяются, никто не сомневался, что они вот-вот двинут на Тандерстад. Который, правда, и по сей день считался самым неприступным городом в мире, что пока утешало его горожан и самого Вальтара Третьего.
Даже со своими наполовину разгромленными легионами Эфим оставался для врагов крепким орешком. Но те безостановочно кусали его, обескровливали, и он продолжал терять силы и средства для ведения войны. Так что наше золото стало для тетрарха воистину божьим даром. И надеждой на то, что оно привлечет на защиту города лучшие наемные армии. Последние уже предлагали Эфиму свои услуги, но до сей поры их не устраивала цена, которую тот предлагал в ответ.
Так выглядел Оринлэнд этой весной, спустя девять месяцев с начала Золотой войны. Юг и Север получили шанс отомстить Вальтару за былые притеснения и готовились встретиться у стен эфимской столицы. Прежде богатая и миролюбивая, а ныне разграбленная Вейсария стала частью Промонтории и о ней можно было не вспоминать. Некогда свободный город-республика Дорхейвен – место, где сходились караванных пути из Канафира в Оринлэнд, – не был вовлечен в войну. Но и там все изменилось не в лучшую сторону. После убийства гранд-канцлера – моего отца, – власть в городе захватил Капитул Громовержца. Главный курсор Дорхейвена Илиандр обвинил в этом убийстве членов Торгового совета, который мой отец возглавлял, и тот был распущен. На словах – лишь временно. А на деле церковь правила Дорхейвеном без малого год, а о выборах нового совета никто не заикался. Само собой, переход власти к жадным церковникам плачевно отразился на тамошних порядках. Торговые пошлины были подняты, после чего взлетели цены практически на все западные товары. Вернее, на те, что еще продолжали ввозиться в охваченный войной Оринлэнд, и чей ручеек грозил в любой момент иссякнуть.