Убежище фреймонистов являло собой небольшой арсенал и склад необходимых вещей, что могли пригодиться курсорам при срочном бегстве из храма. Кроме Гийома и убитого монахом храмовника здесь отсиживались еще шесть человек. Но лишь четверо вскочили на ноги по команде вождя. И трое набросились на ван Бьера, что успел разрубить шею еще одному врагу, прежде чем тот оказал сопротивление.
Новая кровь брызнула на пол, но тот был залит ею и до вторжения кригарийца. Он верно определил по следам в коридоре: двое храмовников были серьезно ранены и не могли сражаться. Но оба они зашевелились и тоже потянулись к оружию, хотя опасаться их стоило в последнюю очередь.
Один против трех рыцарей – не самый удачный расклад. Но они тоже были потрепаны и измотаны в недавнем сражении. Зато монах оставался свеж и ощущал прилив сил от обуявшего его гнева. И продолжил гулять ураганом по комнате, обрушивая под ноги врагов полки, стеллажи с оружием, а также штабеля из корзин и ящиков.
Я ничем не мог помочь соратнику. У Вездесущей же был при себе лишь деревянный костыль, с которым она притворялась одноногой. Кидаться с ним на храмовников являлось неразумно, и Псина не стала испытывать судьбу. Тем не менее они с махади нашли способ прикрыть кригарийца. Каждая из них пронесла в храм маленькую духовую трубку и набор отравленных игл. Которые они и пустили в ход сразу, как только извлекли их из потайных карманов.
Впрочем, попадать иглами в цели оказалось не так-то просто. Во-первых сражающиеся все время двигались, и надо было постараться, чтобы случайно не угодить в ван Бьера. А во-вторых, просто так выплюнуть во врага иглу было нельзя. Втыкать ее требовалось лишь в уязвимое место на теле. А таковых у облаченных в доспехи и поддоспешники храмовников имелось немного.
Как бы то ни было, это не остановило Псину и Эльруну. И они, встав по обе стороны двери, начали соревноваться, у кого из них острее глаз и точнее плевок.
У фреймонистов хватало забот с Баррелием, но один из них засек-таки в дверях новую угрозу. И решил ее устранить.
– Закрой дверь, Шон! – крикнула Псина, отскакивая от входа вместе с махади. Ее приказ совпал с моим желанием сделать то же самое, когда я увидел ринувшегося к нам дюжего храмовника. И хоть я сомневался, что мы удержим дверь даже втроем, все равно не мешкая захлопнул ее и уперся в нее изо всех сил.
Соратницы, однако, и не собирались мне помогать. Почему – выяснилось после того, как фреймонист тоже навалился на дверь и ткнул наугад мечом в образовавшийся просвет. Ни в кого не попал, так как канафирки не будь дурами отскочили от входа. Но недалеко. И когда чувствующий, что дверь поддается, враг усилил натиск, тут-то ему в лицо и воткнулись две иглы. По одной от большой и мелкой Вездесущих.
Не знаю, как быстро его убил бы один укол, но после двух храмовник мгновенно обессилел и сполз по двери на пол. И когда я вновь открыл ее, жертва Плеяды дрожала в конвульсиях и пускала изо рта кровавую пену.
Между тем ван Бьер проткнул бедро еще одному противнику и отрубил руку тяжелораненому, что пытался достать его мечом, когда он пробегал мимо. Гийом, по которому потоптался кригариец, тоже пришел в себя. Но едва он попробовал встать, как на него с грохотом упал стеллаж с мечами. Баррелий мог бы просто рубануть мечом и Кессарского, но, очевидно, монах решил оставить его напоследок, чтобы никто из фреймонистов уже не стоял между ними.
Ван Бьер недолюбливал рыцарские мечи, что были в полтора раза длиннее привычного ему «эфимца», но и с ними он умел обращаться. Противник с пронзенной ногой рухнул на пол и вышел из боя. Монах перебил ему артерию, и кровь из него хлестала, словно вода из прохудившегося бурдюка. А оставшийся храмовник, завидев, что он теперь единственный, кто стоит на ногах, перешел в яростную атаку, обрушив на Баррелия град ударов.
Фреймонист был готов защитить вождя, но одной решимости и мастерства для этого оказалось недостаточно. Виной тому стали доспехи. Они помогали биться в строю плечом к плечу, но в бою один на один с ловким противником, одетым в легкое рубище, стесняли движение. К тому же ван Бьер нарочно устроил бардак, нагромоздив груды хлама, которые сам легко преодолевал, а отягощенные латами рыцари – с трудом.
Вскоре такой поваленный шкаф стал для фреймониста преградой, о которую он споткнулся. Попытавшись ее перескочить, он решил срезать путь до врага. Тут-то отступающий Баррелий и контратаковал, швырнув в него дощатый ящик. А когда противник, стоя на поваленном шкафу, был вынужден отбить ящик мечом, меч кригарийца в этот миг рубанул его по ноге.