– Гнида! Ты хоть японца живого видел? Ты тонул? Ты шимозу нюхал? Н-на! – Артур тоже выскочил из-за стола вслед за «земляком», и ботинок матроса смачно врезал под ребра провокатора. – Жалеешь, что не всех нас акулы сожрали? Убью гада!
Сидевшие за столиком неподалеку солдаты повскакивали со стульев и подались было на выручку товарища, но трактир все же был портовый…
– А ну ША! – матросы с «Ретвизана», «Изумруда» и «Авроры», находившиеся здесь же, достаточно четко показали, что своего в обиду не дадут. Но и Артура попридержали. – Ты чего, братишка, взбесился? Что он тебе сделал-то?
Ярость потихоньку проходила, и наводчик смог внятно донести до моряков суть происшедшего.
– Во мразь! – у матросов появилось желание уже всем вместе продолжить экзекуцию, но здравый смысл взял-таки верх.
– Да ну его к черту! – презрительно бросил один из изумрудовцев. – Убьем еще ненароком – нам же и отвечать придется. Социалист это. Наверняка. Сдадим эту сволочь в участок, а там пусть полиция разбирается.
Даже стрелки, узнав, в чем дело, не стали защищать «брата по оружию», и незадачливый агитатор был препровожден туда, где с ним уже общались люди, которым и положено этим заниматься.
Глава 8
Вошедшее в свою силу летнее солнце, даже не попадая напрямую в высокие и широкие окна, буквально заливало светом кабинет командующего флотом на Тихом океане. Но отнюдь не наступающая на Приморье жара волновала собравшихся за столом Рожественского начальников отрядов – каждый знал, что накануне из Санкт-Петербурга вернулся контр-адмирал Вирен, и новые указания «из-под шпица» обязательно последуют. Кому-то могут дать новую должность, а кого-то – таковой лишить. Учитывая, что треть присутствовавших пока лишь «исполняли должности», заменив своих убитых или серьезно раненных командиров и еще не получив утверждения, этот вопрос был весьма животрепещущим. Да и сам общий замысел того, как, базируясь в совершенно, как оказалось, не готовом к приему такого огромного числа кораблей Владивостокском порту, должна действовать эскадра, в любом случае должен был если не исходить из здания Адмиралтейства, то хотя бы быть утвержденным там.
– Господа адмиралы и офицеры! – обратился, наконец, к собравшимся Рожественский. – Прежде чем огласить поступившие нам из Санкт-Петербурга конкретные приказы, я хотел бы познакомить вас со своим видением политической стороны нашей нынешней ситуации. Скажу прямо: если бы такие силы, как сейчас мы собрали, находились бы в Порт-Артуре, то, на мой взгляд, уже можно было бы считать, что война закончена. Однако Владивосток – это не Порт-Артур, – адмирал кивнул в сторону висящей на стене огромной карты, – здесь мы со всех сторон отрезаны от основных японских коммуникаций проливами, в которых ночами охотятся десятки японских миноносцев, и если крейсера имеют хорошие шансы миновать их невредимыми, используя свою большую скорость, то для броненосцев, а особенно наших «старичков», каждый проход через проливы – это большой риск. На новых же броненосцах, как вы все знаете, ремонт продлится еще некоторое время. – На слове «ремонт» адмирал поморщился так, что присутствующим показалось, что у него заболел зуб, хотя на самом деле просто за последние полтора месяца вечно проблемный ремонт измучил его сильнее, чем ранение. Тем временем Рожественский продолжил: – Однако безучастное сидение эскадры в Порт-Артуре было очень плохо воспринято в Санкт-Петербурге. И на суше, как вы знаете, войска до сих пор не могут прийти в себя после поражения под Мукденом. Поэтому нам никак нельзя быть безучастными сейчас, когда по крайней мере здесь, в Японском море, которое, кстати, решено на русских картах переименовать просто в Восточное, сила на нашей стороне! И, согласно поступившим приказам, – адмирал положил руку на лежащую перед ним папку с бумагами, – все части нашего флота получат свою часть работы, чтобы эту силу реализовать. Итак, – адмирал раскрыл папку и извлек оттуда первый документ, – начнем со стратегии в этой войне. Вернее в ее продолжении. Прошу выслушать начальника штаба флота, контр-адмирала Клапье де Колонга. Прошу, Константин Константинович.
Бывший флаг-капитан Рожественского, получивший за поход и Цусиму и «Георгия», и орла на погоны, ставший контр-адмиралом, неторопливо принял папку из рук командующего и, не тратя слов на вступление, обратился к присутствующим:
– Господа, если рассматривать некоторую программу-максимум, то в обозримое время России нужно вернуть хотя бы потерянное за последний год. Про штурм Токио пока рассуждать не будем. Основную задачу будет выполнять наша Маньчжурская армия, но ей, во-первых, необходима поддержка с фланга, а во-вторых, мы должны максимально затруднить противнику подвоз подкреплений и снабжение армии на континенте. Ну и, в-третьих, сделать невозможным или хотя бы очень затруднительным подвоз всего, о чем только можно подумать, в саму Японию. Не мне вам объяснять, что без сколько-нибудь стабильного снабжения из других стран метрополия врага долго не протянет. Но этот, третий вопрос вполне решается сам собой при достаточно активных действиях наших крейсеров, в первую очередь вспомогательных. Но их нужно обеспечить. К этому мы вернемся позже. Сейчас, так сказать, о «главном направлении».