Потом корабль окружили мириады мелких морских рачков, называемых крилем. Каждое из этих миниатюрных созданий тоже излучало свет разной яркости и оттенка.
По зову волшебного меча приплыли и светящиеся киты. Напоминающие одновременно огромных дельфинов и тюленей, они сияли чистым пурпурным светом. Были здесь и ночные пингвины, мерцающие, как изумруды, и морские львы, чьи гривы горели лавандовым цветом. Заметив Алиту, они приветствовали своего сухопутного сородича печальным ревом.
За ними появились глубоководные крабы, украшенные чередующимися лазурными и изумрудными полосами. Всплыли диковинные черепахи, чьи панцири были усыпаны сверкающими диадемами, похожими на бриллиантовые. Подобно разрядам молний скользили между ними угри, можно было увидеть кальмаров и каракатиц - одни были размером с ладонь, другие просто гиганты; эти вполне могли состоять в родстве с Кракеном. Скоро появился и он сам, играя всеми цветами радуги.
Морские бабочки, оказывается, могли похвалиться более богатой расцветкой, чем их сухопутные родственницы. Они порхали в воде, и крылья их были окрашены в изумрудные, топазовые, турмалиновые тона. А когда эти существа выскакивали из воды, то казались лучезарной россыпью драгоценных камней.
Все эти невиданные и таинственные создания, призванные из своих убежищ голубовато-стальным сиянием клинка из небесного металла, разогнали черную муть тумана. На полмили вокруг все стало ясно, как в солнечную погоду. Теперь можно было не только без опаски работать на палубе, но и продолжать плавание.
- Териус! - закричала Станаджер. - Всех наверх! Ставить нижние паруса! Мы должны проскочить это варево, пока наш пастух не выдохся и твари, приплывшие по его зову, не ушли назад, на глубину.
В эту минуту, освещенная разноцветным сиянием, она была особенно прекрасна.
Симна по-прежнему стоял у фальшборта.
- Ты бы сказала матросам, - посоветовал он Станаджер, - чтобы они поменьше глазели за борт. Этиоля сейчас лучше не отвлекать.
Это чудо никогда не забыть тем, кто был в тот день на палубе корабля. Зрелище было ошеломляющее: изящный "Грёмскеттер" под всеми парусами, окутанный многоцветным переливающимся сиянием, стремительно шел на юго-запад. Даже старые морские волки были поражены окружающим великолепием и многообразием обитателей океана. Станаджер приходилось то и дело напоминать своим людям, что нужно работать, а не глазеть за борт.
А туман тем временем начал съеживаться и таять. Но вместе с ним таяли и силы Эхомбы. Сначала самые мелкие обитатели океана ушли назад в глубину, за ними - и более крупные. Последним морской человек на своей колеснице из раковины взлетел на гребень волны, отсалютовал "Грёмскеттеру" и исчез, уйдя под воду.
Но к этому времени солнце развеяло последние клочья тумана. Эхомба, кряхтя, поднялся на палубу и попросил принести льда. На корабле был ледник: в самой нижней и холодной части трюма. Напряжение, которое он испытал, борясь с мечом из небесного металла, не прошло даром: вся правая рука у него онемела и пальцы почти не сгибались. Лед, завернутый в полотенце, не мог, конечно, сравниться с лечением магией, но все же ему стало легче.
Пока Этиоль охлаждал руку, Симна стоял рядом и с величайшей осторожностью держал меч из небесного металла.
- Как тебе удалось справиться с ним, Этиоль, если ты, как все время твердишь, не являешься колдуном? Меч ведь такой тяжелый!
Пастух попытался пожать плечами, но мускулы не слушались.
- Тренировка, мой друг, обычная тренировка. Кузнец Отжиханья научил меня кое-каким приемам, и старейшины нашей деревни тоже дали пару советов. Это нелегко объяснить... Ты должен почувствовать правильное движение, путь, которым тяжелый металл пронзает воздух, преодолевая притяжение Земли.
Симна покивал.
- Ты знаешь, это забавно... В молодости для меня в этом был вызов, и в результате, боюсь, я делал глупости.
Левгеп, свернувшийся клубком возле возвышения, на котором помещался штурвал, поднял голову и заявил:
- На мой взгляд, с годами мало что изменилось.
- Я не принимаю критики от пожирателей падали!
Большой кот не удостоил его ответом, и Симна вновь повернулся к Эхомбе.
- Я не раз видел, на что способно это оружие, и могу сказать: я лично мог бы владеть им не в большей степени, чем резцом ваятеля или лютней.
Эхомба добродушно усмехнулся.
- Ты однажды пытался.
Симна искоса взглянул на него.
- Я тогда думал, что ты спишь.
Тот глянул вдаль.
- Я спал.
Смущенный северянин хотел что-то ответить, но ничего разумного в голову ему не приходило, поэтому он решил промолчать. Ни слова не говоря, он осторожно положил чудесный меч рядом с Эхомбой и подтянул повыше одеяло, в которое кутался пастух. Лед облегчил его боль, но пастух замерз и теперь весь дрожал.
- За меня не волнуйся, - улыбнулся Эхомба встревоженному Симне. Возле нашей деревни океан куда холоднее, чем здесь, а я часами там плавал и бродил по отмелям.
- Я не волнуюсь, - ответил Симна, - но схватить простуду может любой. - Он глянул на море. - Подобное тянется к подобному... Свет тянется к свету. Это было необыкновенное зрелище. Я никогда не думал, что в море живет столько существ. Надо же! И все они излучают колдовское свечение.
- Не колдовское! - поправил его Эхомба. - Тот свет, что ты видел, имеет природное происхождение, его испускают сами эти существа. Никакого колдовства тут нет.
Северянин нахмурился.
- Откуда ты знаешь?
- Море выбрасывало на берег возле моей деревни трупы похожих существ. Даже после смерти они светились, хотя, конечно, гораздо слабее. - Этиоль посмотрел на прояснившееся небо. - Океан возле нашего побережья очень глубок. У самого дна, должно быть, царит непроглядный мрак, что-то вроде вечной ночи, и поэтому обитающим приходится самим заботиться об освещении.