- Вот и отлично.
Эхомба быстро, пока не намок его походный мешок, поплыл к берегу. Оказавшись в родной стихии, меч из зуба акулы радостно затрепетал, запрыгал у него на спине. Любого другого этот танец перепугал бы до смерти, но пастух был готов к нему. Разве не естественно, что чудесное оружие радуется, вернувшись в родную стихию?
Неожиданно какая-то сила вытолкнула Этиоля снизу из воды. Нет, на сей раз это был не гигантский угорь, а Хункапа Аюб. Оставшуюся часть пути Эхомба совершил с неожиданным комфортом, сидя на широченных плечах друга.
А вслед ему неслись проклятия, которыми сыпал Симна: ему почти до самого берега пришлось добираться вплавь.
XI
Выбравшись на берег, путешественники первым делом осмотрелись. Преследователи, не в силах преодолеть широкую реку, которая, по-видимому, служила естественной границей их владений, отказались от погони и скрылись в лесу. Теперь Эхомбе и его друзьям ничто не грозило. Вот только повозка пропала. Дальше предстояло идти пешком.
Этиоль расположился на поросшем травой склоне и разложил пожитки, чтобы быстрее просохли. Рядом грелся на солнышке Хункапа Аюб; он сильно смахивал на мокрый ковер. Эхомба проводил печальным взглядом повозку, которую течение относило все дальше и дальше, уволакивало на стремнину.
Наконец из реки выбрался усталый Симна. Вода потоками стекала с него, из-за пазухи выскакивали головастики. Северянин едва волочил ноги. Он на ходу сбросил заплечный мешок и ножны с мечом, а потом, пошатываясь, побрел туда, где лежал черный кот.
- Мой учитель фехтования, - сказал он, отряхивая одежду, - постоянно твердил: не будь опрометчивым, прежде смотри, куда ставишь ногу. Должен признаться, я не раз забывал об этом совете.
Громадный левгеп поднял голову от своей добычи и задумчиво ответил:
- И всякий раз становился посмешищем.
Симна скрипнул зубами и, тяжело дыша, уставился куда-то вдаль.
- Хочешь лишний раз уколоть меня, кот? Зачем? Я ведь пришел поблагодарить тебя за то, что ты спас мне жизнь.
Алита удивленно вскинул тяжелые брови.
- Спас тебе жизнь? Разве? Хотя, - левгеп вновь повернулся к угрю, можно сказать и так. Но если тебе от этого будет легче, считай, что все получилось само собой. Случайно оказалось, что мясо угря мне больше всего по вкусу.
Огромные клыки впились в скользкую зеленовато-черную рыбину.
- Ладно, в любом случае спасибо тебе, слышишь, ты, кошачий гурман! Спасенный Симна ибн Синд отныне будет сначала думать, а потом только делать. Кроме того, он искупит свои прежние грехи воздержанием.
Северянин с трудом повернулся и, спотыкаясь, направился к тому месту, где бросил свои пожитки. Там он сел и прислушался. Теплый полуденный воздух вокруг был наполнен стрекотом насекомых.
Духовно и телесно измученные путешественники решили разбить лагерь и передохнуть. Они расположились недалеко от реки, под раскидистым деревом. На этом берегу лес был не такой густой, а деревья - не такие могучие.
- А тут, я гляжу, лес помоложе, - заметил Эхомба. Он потянулся и перевернул вертел, на котором жарились кусочки угря. Это был их ужин. Очень печально, что утонула наша повозка. Она бы нам пригодилась, когда мы спустились бы на равнину.
Симна лежал, пристроив голову Хункапе на живот, и молча следил, как жарится рыба. Он хранил верность обету, но аромат, струящийся от шипящих на огне кусочков, склонял его к греху.
- Эх, долговязый братец, мы уже прошли пешком и пустыню, и степь, и горы, и болота. Клянусь мозолями Гамтихарапа, мы одолеем все, что встретится нам на пути!
Эхомба улыбнулся своему другу.
- Такой взгляд на вещи больше всего подходит тебе, Симна.
Северянин посмотрел на него, усмехнулся и несколько туманно ответил:
- Не только встреча с живыми скелетами способна переменить душевный настрой. Есть вещи и поважнее.
Он многозначительно указал глазами туда, где безмятежно дремал сытый Алита.
- Котенок в такие тонкости не вникает, но тем не менее он спас мне жизнь. Не воображай, будто я поверил, что он прыгнул только ради добычи. Алита в любое время мог наловить себе рыбки. Он знал, что делает, и это меня радует, это греет мне сердце.
- Наверное, ты прав, дружище. - Эхомба встал и поправил килт. - Я вот подумал: было бы неплохо добавить еще что-нибудь к этой рыбе. По пути я видел несколько фруктовых деревьев и грибы.
С этими словами он взял копье и пошел в лес.
- Только не забредай далеко, братец, - с беспокойством сказал ему вслед Симна. - Места незнакомые. Пусть тут и нет этих пощелкивающих костями скелетов, но запросто могут быть голодные дикие звери.
Не поворачивая головы, Эхомба ответил:
- Я только дойду до ближайшего дерева. А ты отдыхай и следи, чтобы наш ужин не подгорел.
- Я так голоден, что он ни в коем разе не подгорит.
Эхомба сориентировался по звездам и двинулся через заросли к тому дереву, которое приметил по дороге сюда. Это был дикий апельсин, и ветви его были усыпаны длинными колючками. Но Эхомбе не было нужды взбираться на дерево. Он поднял копье и принялся срезать наконечником апельсины. Всякий раз, когда наконечник касался черенка, до Этиоля доносился едва различимый, почти неземной звук: это дух, обитающий в наконечнике, благодарил хозяина за то, что тот использует его не только для того, чтобы нести смерть, но и для мирного дела.
Эхомба срезал апельсины с учетом того, что их надо будет делить на четверых. Разумеется, ему было отлично известно, что кошки не едят фруктов, но вместе с тем он так же хорошо знал, что Алита может обидеться, если его обделить.
Собранные плоды он сложил в килт и пошел обратно к костру. По дороге он набрал еще и грибов. Он был уже совсем рядом с лагерем, когда ему почудилось какое-то движение за стволом ближайшего дерева. В следующее мгновение Этиоль почувствовал у своего горла острое лезвие. Он резко опустил руки, и вся его добыча рассыпалась по траве. Несмотря на остроту слуха и зрения, он не видел нападавшего и не слышал его дыхания. Он даже не почувствовал его запаха - впрочем, это неудивительно, если учесть, кто напал на него. Старые кости не пахнут.
- Удивлен, мошенник, нарушивший слово?
Похожий на шипение голос показался Эхомбе знакомым. Это был тот самый скелет, с которым Этиоль вел переговоры.