Следующий этап испытаний и исследований предстояло провести на Крайнем Севере в районе поселка Советский вблизи от города шахтеров Воркуты.
Здесь в качестве испытателей выступали военные космонавты.
К работе в Воркуте готовились тщательно. Она была прологом к первым арктическим тренировкам космонавтов, их действиям в экстремальных условиях, и продолжением научно-исследовательской и испытательной работы.
Одновременно планировалось провести испытание комплекса спасательных машин «Голубые птицы» при очень низких температурах, глубоком снеге разной плотности, полярной ночью в отрогах Полярного Урала. А главное — в тесном взаимодействии с космонавтами, для обеспечения безопасности полетов которых и был создан комплекс.
Самолет ИЛ-76 Центра подготовки космонавтов со спускаемым аппаратом, «Голубой птицей» (ПЭУ-1М) бригадой испытателей и снаряжением для проведения работ совершил посадку на ледовый аэродром Северный вблизи Воркуты.
Заполярье встретило нас лютым холодом. Стрелка термометра опустилась ниже -50 °C. Чего хотели, того и получили. Нас радушно встретили руководство военной базы, города и шахтерского объединения «Воркутауголь». По распоряжению командира базы полковника Лысака Дмитрия Антоновича нам помогли быстро разгрузиться и предоставили помещение для размещения техники, снаряжения и гостиницу для всей нашей группы.
Исследование возможностей человека на выживание
К программе испытаний и исследований предстояло приступать без адаптации, как будто мы пошли на вынужденную посадку из космоса и попали в экстремальные условия.
Сразу же начали готовить людей и технику к эксперименту. Полярная ночь распахнула над аэродромом и городом звездное небо с проблесками и сполохами северного сияния. Большинство из участников бригады испытателей были на Крайнем Севере впервые. Одни восторгались новизной ощущений, другие воспринимали окружающую обстановку с осторожностью и тревогой.
Правда, радушие северян эту тревогу гасило. А явившийся к нам из поселка «Советского» директор шахты Юн-Яга (что в переводе с языка Коми означает Светлый Ручеек) Анатолий Лаухин предложил сразу поставить в режим круглосуточного дежурства шахтерскую парную на случай переохлаждения испытателей в процессе экспериментов.
Лаухина за неординарность поведения при решении дел на шахте прозвали «Красный директор», что в ту пору звучало почти как анархист. На самом деле это был передовой директор, который смело вводил новшества на шахте и в поселке. Он импонировал нам своей решительностью, стремительностью и высоким профессионализмом, а главное желанием помочь в решении наших задач. В ту пору эти задачи были для всех советских людей общими задачами страны. И никто взамен не требовал денег или каких-то выгод. Мы в свою очередь встречались с шахтерскими бригадами, делились своими заботами и рассказывали о космонавтике. Детям и семьям шахтеров показывали спускаемый аппарат и снаряжение космонавтов, давали возможность сфотографироваться. В ту пору в Воркуте действовала школа «Юных космонавтов», и мы старались рассказать мальчишкам и девчонкам о буднях и трудностях космонавтики.
Итак, назавтра начало первого эксперимента со слабым теплозащитным снаряжением, но с первоначальной работой в аппарате, разогретом до состояния, в котором он совершает посадку.
В этот эксперимент идут первыми космонавты-испытатели Владимир Алексеев и Николай Порваткин. Мы в шутку называли их «железяками».
За что? За участие в наших экспериментах, в которые не только космонавты, но и многие испытатели старались не идти из-за боязни потерять здоровье.
Медицинский контроль не дал противопоказаний для участия в первом эксперименте «железяк».
А мороз все крепчал. Корабль прогрели и вывезли в тундру. Вскоре туда на «Голубой птице» привезли космонавтов. Облачившись в скафандры, как бы после полета, Алексеев и Порваткин заняли место в корабле. Вокруг аппарата на снегу разложили купол парашюта.
Володя и Николай после непродолжительной адаптации в салоне начали снимать скафандры, а затем по мере остывания стали одевать пакет одежды из ПК-10 (полетного костюма), ТЗК-10 (теплозащитного костюма) и ГК «Форель» — гидрокостюма.
После десяти часов пребывания в корабле стало холодно как в склепе. Согнутые в малом объеме аппарата испытатели начали чувствовать, как немеют ноги, теряют чувствительность отдельные части тела. Вылезли на снег, чтобы размяться, но тут их быстро достали мороз и ветер. Вновь нырнули в аппарат, но там уже тоже был колотун. Правда, не сравнимый с забортным: внутри -5 °C, за бортом -45 °C. Чтобы не задохнуться в СА (учли опыт Бычкова и Перфилкина в Тюра-Таме), люк держали приоткрытым.