Я повернулся к человеку в лисьей шапке, стоявшему рядом с генералом:
— Я надеюсь, товарищ полковник, вы не позволите, чтобы в этой ситуации представитель Центра подготовки космонавтов, отвечающий за безопасность экипажа и изъятие бортовой документации на месте посадки, оказался на губе.
Классическое приземление
— Нет, не позволю. И мы с ним сейчас же поедем либо ко мне, либо в обком партии, где есть спецсвязь с ЦУПом, — слова начальника областного управления КГБ слегка отрезвили генерала.
— Ну, и поезжайте. Это ваше право, а я будут выполнять боевую задачу.
Мы двинулись к двери. А в это время из динамика громкоговорящей связи прозвучало: «Корабль включил тормозную двигательную установку над южной оконечностью Африки и пошел на посадку».
Что-то изменилось в лице генерала. Корабль, рассекая огненным шлейфом атмосферу, шел на посадку в нашу зону ответственности. Мы с полковником КГБ переглянулись: теперь беда неотвратимо приближалась к нам.
Тем временем буран крепчал, бросая в окна командного пункта мощные заряды снега. Через сорок минут над этой снежной круговертью целинной степи на высоте десять тысяч метров раскроется купол парашюта и понесет спускаемый аппарат с космонавтами на борту к земле, где смешались в вихре снежные заряды с неба с поземкой, поднятой сильным ветром.
Сейчас все, находившиеся на командном пункте, понимали неотвратимость надвигающейся развязки.
— Что будем делать? — маска решимости сползала с лица генерала. На нем появилась растерянность. Но это было какое-то мгновение, которое уловили, пожалуй, только мы с полковником КГБ. В следующий момент он повернулся ко всем присутствующим и произнес:
— У кого какие предложения применительно к обстановке? Наши взгляды встретились. В глазах генерала был вопрос и одновременно просьба: «Помоги!»
Теперь было не до выяснения отношений.
— Нужно срочно собрать командиров вертолетов. Генерал скомандовал, и вертолетчики через три минуты были в сборе. Все смотрели на генерала:
— Я думаю, все понимают, в каких условиях придется выполнять боевую задачу. А сейчас специалисты дадут рекомендации, как действовать применительно к обстановке.
Голос генерала был жестким, но спокойным. Это придавало всем уверенность. Первым выступил начальник Команды технического обслуживания с фирмы-изготовителя космического корабля:
— Если космонавты не смогут или не успеют отстрелить стренги парашюта, то купол потащит спускаемый аппарат по степи с большой скоростью. И сильными ударами, что приведет к травмированию экипажа, а может быть и хуже. Чтобы избежать этого, необходимо перерезать стропы. Для этого на вертолетах будут клинки. Нужно не рубить стропы, а делать скользящие, режущие движения.
Кто-то из присутствующих прокомментировал:
— Попробуй побегать со скоростью 25 метров в секунду за аппаратом и при этом скользящими движениями перерезать стропы. Да купол и аппарат придушат любого, кто станет у них на пути. А рядом попробуй, побегай! Кто-нибудь пробовал?
Генерал глянул на меня. В голову пришло почти абсурдное, но, пожалуй, единственно возможное в этой обстановке решение.
— Нужно в степи, обогнав по ветру аппарат, сделать заслон из вертолетов, чтобы о них зацепился и погас купол парашюта.
Генерал нашел для себя спасительную отдушину, перекладывая ответственность на чужие плечи:
— Действовать по обстановке. Немедленно докладывать ситуацию. Смело и решительно. А теперь по вертолетам. Время не ждет.
Да, время уже не ждало. После тормозного импульса корабль начал входить в плотные слои атмосферы, разбрасывая с помощью пиропатронов от спускаемого аппарата бытовой и приборно-агрегатный отсеки, которые сгорали при трении о воздух. Спускаемый аппарат с помощью двигателей системы управляемого спуска ориентировался так, чтобы теплозащитное покрытие приняло огонь на себя. В иллюминаторах корабля космонавты видели языки синего пламени, которое постепенно меняло прозрачность жаропрочных стекол, покрывая их копотью. Вертолетчики и спасатели выскакивали из дверей командного пункта и, преодолевая снежные порывы ветра, бежали к вертолетам, которые лопастями еще больше увеличивали снежную круговерть. Мы — это состав оперативно-технической группы — оказались в своем МИ-8. И в тот момент, когда готовились к вылету, на борту вертолета возник инцидент, несколько ошарашивший всех. Дело в том, что в составе нашей оперативной спасательной группы были две молодые женщины: фельдшер и медицинская сестра — реаниматоры из Института медико-биологических проблем: Оля Колдаева и Надя Мешанина.