У самой земли вертолет выскочил из нижней кромки облаков почти в тот момент, когда сработали двигатели мягкой посадки. Из-под спускаемого аппарата вырвался огненный сноп, взметнувший столб снега, который тут же унес ветер. В следующее мгновение огромный бело-оранжевый купол парашюта, последний раз дернув спускаемый аппарат, умчался в снежную мглу. А спускаемый аппарат, сделав множество кульбитов, замер на боку метрах в пятидесяти от места срабатывания двигателей мягкой посадки. Да, вовремя Алексей Губарев нажал кнопку отстрела парашюта. Задержись он на мгновение, и тогда он уже не смог бы поймать ее: слишком неудобно она размещалась (после этого полета по настоянию специалистов ЦПК и космонавтов кнопку «отстрел стренг» разместили так, чтобы экипаж мог ее нажать даже во время опрокидывания и кувыркания аппарата).
Улыбка сквозь боль
Вертолет зашел против ветра и через пятнадцать секунд спасатели, проваливаясь по пояс в снегу, бежали к спускаемому аппарату. Люк открыл врач Центра подготовки космонавтов — Виктор Шапарнев. Он помог космонавтам открыть остекление шлемофонов скафандров. Через улыбки радости на лицах Алексея Губарева и Георгия Гречко проскальзывала гримаса боли:
— Ни хрена себе, мягкая посадочка. В голове гудит, как будто по ней кувалдой трахнули! — выдохнул Алексей Губарев.
— Побыстрей бы отсюда выбраться, — глухо, без присущей ему бодрости и энтузиазма проговорил Георгий Гречко.
Виктор Шапарнев осторожно помогал внутри аппарата космонавтам освободиться от привязной системы, выбраться наружу. Они с наслаждением, взахлеб вдыхали воздух буранной степи…
Космонавтов положили на носилки и понесли к вертолету. И тут не обошлось без курьезов: споры кому за какую ручку носилок браться, привели к тому, что Георгия Гречко уронили в снег.
Увязая в сугробах, спасатели принесли космонавтов к вертолету и с помощью его экипажа подняли в кабину. По инструкции не разрешалось везти обоих космонавтов на одном вертолете, но второго не было. Да и ждать было некогда…
Когда Надя и Оля помогали космонавтам снимать скафандры, Алексей и Георгий морщились и постанывали. После снятия скафандров стала ясна причина этого. На спине Губарева были видны точечные кровоизлияния, а у Гречко к этому еще добавилось кровотечение из сбитой коленной чашечки. Перед спуском с орбиты он неплотно затянул наколенник привязной системы: за что и поплатился.
Кровь остановили, коленку зафиксировали, переодели в теплое летное обмундирование. Вертолет оторвался от снега и начал набирать высоту. И вот тут работавшие в халатах девушки, глянув друг на друга, подошли к своим лежавшим на сиденьях полушубкам. Распахнув их, они извлекли два букета белых кал и, поднеся их космонавтам, расцеловали их и поздравили с завершением полета.
В жизни Алексея Губарева и Георгия Гречко было много встреч, море цветов, но эти цветы, эти белые калы из снежного бурана они запомнили на всю оставшуюся жизнь.
P. S. Это был от начала и до конца везучий полет. Немного о технической стороне этой везухи в финале. Спускаемый аппарат приземлился в квадрате лесополосы, где ветер был значительно меньше, чем на просторе степи. Двигатели мягкой посадки сработали на самом краю большой ямы, заполненной снегом, что во много раз смягчило первый боковой удар, который мог стоить космонавтам, по крайней мере, здоровья, а может быть и жизни. За эту спасательную операцию все непосредственные участники были поощрены благодарностью Генерального секретаря ЦК КПСС Л. И. Брежнева.
С генералом Виктором Корсуном мы нашли компромисс: не стали катать друг на друга рапорта и кляузы, а распили пару бутылок водки за благополучный исход этого полета, а потом подружились и еще не раз встречались на финалах космических полетов…
Гимн впереди бегущей
Чествование восьмидесятилетнего юбиляра, одного из выдающихся деятелей космонавтики Олега Георгиевича Газенко проходило в стенах им созданного и взлелеянного Института медико-биологических проблем.
Назначен был ученый совет института с приглашением представителей различных организаций.
Как всегда подтянутый, Олег Георгиевич вышел на трибуну конференц-зала и прочитал на одном дыхании полуторачасовой доклад о становлении и развитии военной медицины от времен Гиппократа до современной военно-полевой и аэрокосмической медицины, в организации которой он принимал самое активное участие.