— Ведь ты их готовил к выживанию. Одевайся и готовься к спуску.
— А почему он? — вмешался в разговор Николай Чекин. — Вы не взяли гидрокостюмы и плавсредства, а он будет отдуваться в случае чего?
Представитель КГБ был прав. В случае неудачи я становился виновником.
— Сейчас, Коля, не до выяснения отношений. Надо спасать ребят, — я начал вытаскивать гидрокостюм «Форель» из укладки. Вертолет вновь приблизился к месту приводнения спускаемого аппарата (СА). На этот раз сквозь мглу мы все-таки увидели вспышки проблескового маяка. Командир вертолета Богатырев включил поисковую фару. Перед вертолетом снова возник белый экран из снега. В этом матовом ярком падающем снеге пропали вспышки проблескового маяка. Сквозь снежную круговерть свет не пробился к поверхности озера и не позволил увидеть спускаемый аппарат. Кроме того, создавалось ощущение, что вертолет находится в огромном снежном коме. Богатырев выключил фары и попытался зависнуть над вспышками СА. Это ему не удалось. Я одетый в гидрокостюм, сидел на обрезе двери вертолета в подъемном устройстве-кресле, прикрепленном к лебедке. Вертолет водило из стороны в сторону. Проблесковые огни вспыхивали то под нами, то справа. Несколько попыток Богатырева зависнуть над СА не увенчались успехом. Сделали еще круг над озером и снова попытались зависнуть, опять безуспешно. Горючее было на исходе. К этому времени к озеру подтянулись еще несколько спасательных вертолетов и они тоже беспомощно кружили, постепенно вырабатывая горючее. Мы совершили посадку на берегу с почти пустыми баками. Из спасателей превратились в пассивных наблюдателей. Силаев развернул командный пункт, и только фиксировал тщетность попыток оказать помощь космонавтам.
Выработав горючее, вертолеты один за другим садились вокруг нас. На одном из этих вертолетов оказались лодки и гидрокостюмы. Спасатели с тремя лодками устремились к озеру. На одной из них был командир вертолета Николай Чернавский, который ночью добрался до спускаемого аппарата. Остальные застряли в ледяных ловушках — заторах.
А тем временем на борту спускаемого аппарата происходили драматические события. Попавшая в отверстия барометрического блока горько-соленая вода, замкнула контакты реле, которое подало команду на ввод в действие запасной парашютной системы. Выстрел пиропатронов, отбросивших крышку парашютного контейнера, вызвал тревогу экипажа. И тревога оказалась не ложной. Вывалившийся запасной парашют сработал как якорь и резко увеличил крен корабля, что в свою очередь привело к тому, что отверстия дыхательной вентиляции оказались под водой. Прекратилась подача забортного воздуха, а системы регенерации выработали свой ресурс и почти не давали кислорода. Через два часа после отстрела запасного парашюта у экипажа появились первые признаки кислородного голодания, которые переходили в удушье от накапливающегося углекислого газа. Периодически выходившие на связь Зудов и Рождественский тяжело дышали, в микрофоны прорывались хрипы, голоса становились неузнаваемыми.
Спускаемый аппарат выбрался из ледяной горько-соленой жижи
Командир корабля Вячеслав Зудов сообщил, что экипаж переоделся в гидрокостюмы и готов покинуть СА. Но и тем, кто был на борту и нам, было ясно, что это невозможно. При открытии люка, находящегося на две трети в воде, в аппарат хлынет поток воды, который космонавты не смогут преодолеть и утонут.
Приближалось утро. Снежные заряды прекратились, открыв звездное небо. Сразу похолодало. Температура снизилась до минус двадцати двух градусов. Выработавшие горючее вертолеты Аркалыкского спасательного комплекса застыли недалеко друг от друга. Спасатели и вертолетчики жгли костры, пытаясь согреться. Противный едкий дым от горящих старых покрышек, найденных на берегу, стелился над землей.
Рождественский, хрипя доложил, что от удушья потерял сознание Зудов. Приближалась драматическая развязка. Находившийся в резиновой лодке у спускаемого аппарата командир вертолета МИ-6 капитан Николай Чернавский, замерзал. Он ничем не мог помочь экипажу. В разыгрывавшейся трагедии становилась очевидной немощность спасательной службы и ее неспособность управлять сложной ситуацией.
Забрезжил рассвет. Связь с экипажем космического корабля прекратилась из-за того, что обледеневшая антенна оказалась в воде. Неизвестность усиливала тревогу.
И вдруг послышался рокот вертолета. Он приближался. По бортовому номеру мы определили, что вертолет прилетел из Караганды. Пилотировал его один из опытнейших вертолетчиков-спасателей подполковник Николай Кондратьев — начальник Карагандинского спасательного комплекса. Вертолет сел. Кондратьев предложил Силаеву забраться в вертолет, но тот наотрез отказался. Выскочивший из вертолета фоторепортер ТАСС Альберт Пушкарев, увидев меня, крикнул Кондратьеву: