Но это не возымело должного действия. Немец продолжал приезжать. Весь его наглый, самодовольный вид и открытая веселость бесили мальчишек. Была у них граната, но бросить ее в фашиста они не решались, потому что на взрыв прибегут другие, да и не было уверенности, что граната не убьет их самих. И тогда решили сделать все тихо. Для репетиции соорудили из мешка, набитого соломой, чучело. Притащили его на то место, где ездил гитлеровец, и проверили возможность неожиданного нападения. Договорились о времени.
И вот настал день мести. Жора и Игорь сидели в засаде. Они издалека услышали скрип педалей велосипеда и веселую мелодию, которую насвистывал немец. Вскоре над забором появилась его пилотка с фашистской эмблемой. Руки Жоры судорожно сжимали лом. Чем ближе враг, тем сильнее и чаще стучит сердце. Жоре даже казалось, что немец услышал его стук и прекратил насвистывать свою песенку. Еще мгновение — и он, повернув за угол, увидит мальчишек. Жора выскочил навстречу фашисту и что было сил ударил ломом по голове. Немец тяжело рухнул на землю, а рядом со скрежетом и лязгом, упал велосипед. Друзья не оглядываясь, бросились наутек. Бежали долго.
— Хватить драпать! Никто не гонится, — остановил друга Жора. Его всего трясло мелкой противной дрожью. Одной гадиной меньше стало. Это им за моряков.
— Надо еще выслеживать и давить их, — подтвердил такой же трясущийся Игорь.
И хотя словами друзья старались поддержать друг друга, но пережитые события долго еще не давали успокоиться.
Домой вернулись поздно. Мать бранилась. И от этой брани становилось как-то спокойнее на душе. Ночью снились кошмары, а утро приносило облегчение и радость. Радость от того, что уничтожили врага, который больше не будет стрелять ни в красноармейцев на фронте, ни в людей на улицах Одессы.
— У меня такое чувство, — говорил Игорь Жоре, — будто мы убили страшную ядовитую змею, которая могла укусить нас или наших родных.
Первая победа вселила уверенность, и они уже стали строить планы, как подорвать целую машину с солдатами.
…Однажды Жора принес в условленное место добытые патроны, но увидел, что ранее положенное в тайник еще не взято. Несколько дней ходил и проверял, но перемен не было: патроны никто не брал.
Как-то на обратном пути он увидел Игоря, с которым уже долгое время не встречался. Друг отвел его в сторону и спросил:
— Помнишь парня, что тебя тогда захомутал?
Жора утвердительно кивнул.
— Видел я его сегодня.
— Где, где? — торопливо спросил Жора.
— На Греческой площади. Привели его фашисты вешать. Побитый весь, еле на ногах держался. На груди фанера и написано: «Бандит. Диверсант». Так он, пока еще на ящик втаскивали, кричал фрицам: «Всех вас, гадов, перебьем! Придет Красная Армия, освободит Одессу!» А потом петлю надели и ящик выбили… Герой он, оказывается, а мы думали — полицай.
Жора был ошеломлен, и приятель это заметил.
— Ты что, Жорка, знал его? — допытывался он. Но так и не дождался ответа.
Ночью Жоре приснился парень, но был он живым и с красным знаменем бежал к тюрьме спасать беззащитных людей…
Голод и холод заставляли бегать по городу возмужавшего за два года гитлеровской оккупации паренька. Нужно было помочь матери прокормиться и обогреться. Все, что можно выменять или продать, было использовано. Временами помогала тетка. Тяжело приходилось…
Жизнь в городе с каждым днем становилась все более опасной. После Сталинграда оккупанты начали лютовать пуще прежнего, а после разгрома на Курской дуге просто озверели: каждодневные облавы заканчивались массовыми расстрелами за городом, по улицам разъезжали душегубки. Но ни одна из уцелевших подпольных групп не прекратила своей деятельности. Подпольщики издавали патриотические листовки, в которых призывали народ к борьбе с врагом, уничтожали живую силу оккупантов, выводили из строя их технику, руководили саботажем на предприятиях.
Все чаще и чаще появлялись над Одессой краснозвездные самолеты. Объектами бомбардировок были порт и вокзал, через которые фашисты подвозили войска и вывозили награбленное.
Приближалось седьмое ноября 1943 года. Жора чувствовал, что это событие не должно пройти бесследно: живы Одесское подполье, катакомбы, они дадут знать о себе. И он искал с ними связи.
Канун праздников… Подпольщики с огромным воодушевлением встретили весть об освобождении Киева. В ночь с 6 на 7 ноября 1943 года в оккупированной Одессе над Успенским собором, на колокольне церкви на Пушкинской улице взвились красные знамена.