Они разговаривали еще долго. На прощание профессор подарил Трофиновскому свою книгу о мозге как управляющей системе и дал почитать еще несколько книг из личной библиотеки…
23
К допросу Трофиновский готовился долго и тщательно, основательно проштудировал книги, взятые у профессора Богданова, изучил подготовленное специалистами описание аппарата Ивана Кидько. Ученые единодушно пришли к выводу, что аппарат НК-1 является изобретением и может представлять интерес в биологии и медицине. У Трофиновского возникла одна навязчивая мысль-вопрос и не давала ему покоя. В следственном заключении он ее отражать не собирался, а прояснить ее полностью мог лишь один человек, вот только вряд ли он согласится это сделать. Невысказанная мысль мучила Трофиновского все дни, пока он готовился к допросу, доводила до неприятных сновидений. Павел Ефимович вставал с головной болью и задавал собеседникам — а в эти дни он разговаривал и с криминалистами, и с психиатрами, и с биофизиками — такие вопросы, на которые они однозначно не могли ответить.
— Выходит, недооценили вы Кидько? — спросил Трофиновский у Богданова, когда они увиделись снова.
— Выходит, — согласился профессор. — Но если бы он, защищая диссертацию, представил комиссии аппарат или хотя бы его схему, к нему отнеслись бы иначе. Хотя, надо сказать, аппарат этот не его личное изобретение. Иван Степанович только соединил узлы, разработанные в различных отделах нашего института. Правда, сделал он это технически грамотно.
— А может, талантливо? — спросил следователь, заглядывая в глаза профессору.
— Можно сказать и так, — нехотя согласился Богданов.
Трофиновский вернулся от профессора обуреваемый противоречивыми чувствами. Попросил привести Кидько. Он отметил, что Иван Степанович за эти несколько дней заметно похудел, выглядит еще более замкнутым и озлобленным.
— Долго еще меня будут держать здесь? — резко спросил Кидько.
— Здесь — нет, — ответил Трофиновский.
— На что это вы намекаете?
— Вас будут судить.
— За что?
Трофиновский принялся довольно миролюбиво объяснять:
— У вас не было соответствующего разрешения для испытания аппарата на людях.
Кидько прервал его:
— Мой аппарат когда-нибудь будет признан величайшим изобретением. Чтобы вы поняли, на что замахнулись, я так и быть, постараюсь в популярной форме объяснить вам принцип его работы. Вы должны уяснить, что любые патологические процессы в организме сопровождаются изменением биотоков и биополей. На биофизическом языке возвращение биотоков к норме означает излечение больного. А ведь есть люди с ненормальными сдвигами в области психики или нервных реакций. Эти сдвиги могут быть вызваны врожденными пороками нервной системы, опухолями, нарушениями деятельности эндокринных желез. Понимаете? Усвоили? А мой аппарат способен восстанавливать…
— …норму биотоков и таким образом нормализовать работу организма, закончил вместо него Трофиновский.
— Наконец-то поняли. Молодец! — похвалил Кидько. В его голосе пробивалась плохо скрываемая ирония. — Значит, я могу быть свободен, в том числе и от двусмысленных вопросов и намеков?
— Увы, нет, — вздохнул Трофиновский. — Вы не ответили на главный вопрос. А есть и другие, и тоже не менее важные. Например, что именно вы принимаете за норму? Как ее устанавливаете?
— Норма устанавливается по большинству людей, — подняв руку с вытянутым пальцем, торжественно произнес Кидько.
— Каких людей?
— Обыкновенных, среднего уровня, так сказать, усредненных, — с вызовом ответил Кидько. — Это они, в конце концов, создают все на свете, материальную культуру человечества. И потом, как мною установлено, так называемые гении или таланты — это просто люди с патологическими отклонениями. Аппарат способен исцелить их…
— От таланта, понятно. Но что такое норма для человека — Моцарт или Сальери? Вот что является вопросом вопросов. И кто вам дал такие права самостоятельно избавлять человека от состояния, которым наделила его природа?
В глазах Ивана Степановича блеснуло удивление, и Трофиновский почувствовал, что сейчас Кидько думает о нем. Если вы философ, то тем хуже для вас. Я заставлю вас задуматься над такими вопросами, которые раньше не приходили вам в голову. Я вовлеку вас в лабиринт, откуда вы не выберетесь без моей помощи.
Глядя куда-то мимо следователя, Кидько медленно проговорил: