— Почему? Нет, — растерянно отвечает Саша. — Впрочем, я и не задумывался никогда.
— Пунктик! — важно сообщаю я. — Это надо лечить. Купим тебе черную футболку.
— У меня есть черные футболки, — хмурится Саша, включая режим "Холодильник". — Я тебе покажу, когда мы ко мне сегодня ночевать поедем. Сможешь провести инвентаризацию всех моих вещей.
— А мы поедем к тебе? — теряюсь я от такого напора.
— Можно и к тебе, — тут же соглашается Саша. — Лишь бы вместе. Всё! Готовься завтракать и восхищаться!
Он отдает мне футболку и уходит. Мы вместе с покрывалом, ставшим моим вторым комплектом одежды, возвращаемся в мою комнату. После душа, который я принимаю не торопясь, испытывая наслаждение от теплой воды и нового счастья, я надеваю Сашину футболку и подхожу к маленькому туалетному столику. Зеркало небольшое, но, если отойти подальше, то можно отразиться почти полностью. Футболка мне широка и длинна. Но глупое воспоминание о том, что ее надевал когда-то Саша, смущает меня и безотчетно радует.
Надеваю еще и юбку-брюки, иначе нельзя, футболку, похожую на мини-платье, Саша не одобрит. Были бы одни, я бы повредничала… Но… Есть еще и дед. Его шокировать я не буду. А то останусь без завтрака! Хихикаю, как шестнадцатилетняя девица, ожидающая нового свидания и точно знающая, что ее ждут.
Оставляю мокрые волосы сушиться на плечах и иду вниз. И тут слышу незнакомый голос, останавливаюсь, прислушиваясь к разговору. Смешно… Это становится странной традицией: подслушивать сверху то, что говорят без меня снизу в этом доме.
— Боже! Какая красота! — этот восторженный женский голос мне незнаком. — По какому случаю такой удивительный завтрак? Неужели ради меня?
— Сашка невесту кормить будет! — слышу я довольные интонации в голосе деда. — Она сейчас спустится, вот и познакомитесь, Вероничка!
— Очередная? — искренне удивляется какая-то Вероничка. — И сюда привез? Это что-то новенькое!
— Не очередная, а настоящая! — чувствую обиду в ответе деда и невольно испытываю благодарность к этому замечательному человеку. — И свадьба скоро! Дай бог, до правнуков доживу… Нет! Точно доживу! Нина красивая очень. И умная. Первостатейные правнуки будут!
— Рада за вас с Сашей… — Вероничка явно растеряна. — А где же он сам?
— Стартанул куда-то на огромной скорости! — рассказывает дед. — Сказал, что скоро будет, даже завтрак остыть не успеет.
Первым желанием становится мысль пойти переодеться, заменив футболку жакетом, что-то придумать с прической и предстать перед незнакомой мне гостьей Климовых в более респектабельном виде. Но, подумав несколько мгновений, я этого не делаю. Сашина футболка — знак всем остальным женщинам, что он занят. Еще пара мгновений уходит на осознание того, что я "заняла" Сашу и не только сама себе в этом призналась, но и собираюсь продемонстрировать это открыто.
Неисповедимы пути твои…
Спускаюсь вниз, широко улыбаясь и честно радуясь новому дню. Дед оборачивается ко мне и радостно-ворчливо приветствует:
— Доброе утро, Нина! Еле дождался вас с Сашкой. Долго спите! Или я зря нападаю? Поди и глаз-то не сомкнули, бедненькие?
Уговариваю себя не краснеть, но, видимо, всё-таки краснею.
— Доброе… — негромко говорю я ему и добавляю, обращаясь к симпатичной молодой женщине в черных джинсах и белом пуловере, который очень освежает ее. Это брюнетка с очень короткой стрижкой и живыми карими глазами. — Здравствуйте!
— Здравствуйте! — она заинтересованно и откровенно разглядывает меня, нарушая все правила приличия.
Я же, открыв рот, смотрю на накрытый стол. Посередине стоит блюдо с маленькими пышными ярко-желтыми блинчиками с невероятным количеством дырочек в мягкой пористой структуре пенного теста. Рядом плошки с разноцветным медом: нежно-прозрачно-желтеньким, темно-коричневым, снежно-белым.
— Что это?! — поражаюсь я. — Блинчики?
— Блинчики! — гордо подтверждает очень довольный моей восторженной реакцией дед. — Марокканские! Сашка напек для нашей принцессы.
— Вас так и зовут? Принцесса? — неловко улыбается мне Вероничка, нервно закусывая губу. — У моей подруги так зовут комнатную собачку.
— Это наша самая замечательная невеста Нина! — торжественно представляет меня дед.
— Принцесса Нина! — представляюсь я, насмешливо, уж простите, и церемонно склонив голову в знак приветствия.
— Извините, — Вероничка в ответ на мой кивок неловко пожимает плечами. — Глупая шутка. Не хотела вас обидеть.
Хотела. Вижу, что очень хотела. Но… не обидела.
— Нина! — в комнату стремительно заходит Саша. Бодрый, веселый, с задорно горящими глазами. В руках у него огромный букет садовых ромашек. Честное слово, огромный! Их не меньше сотни…
— Спасибо… — растерянно-восхищенно говорю я, не зная, удастся ли обхватить такое количество цветов.
— У Макаровны забрал весь ее урожай? — понимающе смеется дед. — К ней ездил?
— К ней! — подтверждает Саша, не глядя ни на кого, кроме меня. Карие омуты медленно затягивают меня на свое дно, не давая даже шанса удержаться на поверхности. И я сдаюсь, позволяя себя утопить и желая этого утопления.
Садовые ромашки, крупные, с ярко-желтым центром и белоснежными лепестками, прижатые у груди Саши, становятся непреодолимой преградой для нашего объятия.
— Дед! — просит Саша.
Климов-самый старший ловко перехватывает букет из рук внука, и мы, притянутые взглядами-магнитами, не бросаемся в объятья друг друга, а тягуче медленно примагничиваемся. Я обнимаю его за талию и прижимаюсь лицом к груди. Он обнимает меня за плечи и обжигает горячим поцелуем мою макушку.
— Они должны быть еще теплыми, — обещает Саша, кивнув в сторону марокканских блинчиков. — Их едят обязательно с медом.
— Привет, Саша! — здоровается Вероничка. — Давно не виделись!
Саша оборачивается на ее голос и, приветливо улыбнувшись, говорит:
— Привет, Вероника! Я тебя не заметил, прости.
Худшего комплимента женщине и не придумать. Вероника слегка морщится, но быстро берет себя в руки.
— Приехала к деду на пару дней, — рассказывает она, пока Сашин дед рассаживает нас за большим столом, пригласив Вероничку позавтракать с нами.
— Привезла Ильичу правнуков? — одобрительно спрашивает наш дед.
Как же быстро я начала считать его своим!
— Только старшего. Юрку привезла. Зойка ветрянкой болеет, с мамой осталась, — отвечает Вероничка, благодарно кивая Саше, наливающему ей кофе.
— Кофе у деда только растворимый, — огорченно говорит мне Саша. — Ты ведь такой не пьешь?
— Не пью, — подтверждаю я. — А ты откуда знаешь?
— Из отчетов Евгения, — подмигивает мне Саша. — Тогда дедов чай?
Дед наливает мне ароматный чай, крепко заваренный, терпкий.
— Блинчики волшебные! — хвалит угощение Вероничка. — Язык можно проглотить! Спасибо и за блинчики, Саша, и за кофе. Так приятно, что ты помнишь, какой я люблю кофе.
— Помню, — соглашается Саша, садясь рядом со мной и прижимаясь своим бедром к моему. — Растворимый и со сливками, но без сахара.
— Это так неожиданно приятно! — в голосе Веронички тот самый сахар, который она не кладет в кофе.
— Месяца не прошло, как мы его пили, трудно забыть, — вежливо отвечает Саша подруге детства и первой своей невесте.
— Ах! Ты о той встрече? — смущается Вероничка, словно намекает на что-то, известное им двоим, ей даже удается покраснеть, что отчетливо видно на фоте ее белого пуловера.
— Надеюсь, я тогда тебе помог? — участливо спрашивает Саша, начиная под столом гладить мое бедро. — Отбились от твоего мужа с моим адвокатом?
— Отбились! — пафосно подтверждает молодая женщина. — И за это тебе тоже спасибо!
— Не за что… — отмахивается от нее Саша, нахально сосредоточившись на внутренней стороне моего бедра.
— Останетесь до вечера? — с надеждой спрашивает дед у Саши.
— Нет, дед. Не получится. Дел много, — огорчает его внук.
— И день у нас рабочий, — осторожно напоминаю я, еле удерживаясь от стона, вызываемого поглаживаниями Сашиной руки. — У меня начальник строгий.