— Строгий? — возмущенно переспрашивает Саша, сжимая мое бедро. — Да он сама деликатность!
— Не сказала бы! — вредничаю я, получая почти забытое удовольствие от нашего словесного спора. Вот чего мне не хватает в последние дни… — Мне он кажется невыносимо высокомерным, чересчур жестким, неадекватно реагирующим, фатально подозрительным, нелогично ревнующим, несправедливо наказывающим…
— Такой монстр? — удивляется Вероничка. — А где вы работаете?
— В одном маленьком агентстве, — отвечаю я, наслаждаясь и собственным лукавством, и блинчиком, искупанным в жидком цветочном меде.
— Я знаю твоего Хозяина, — делая акцент на слове «Хозяин», возражает Саша. — Хороший бизнесмен. Деловой человек. Выдержанный в общении с подчиненными руководитель.
Я вижу недоумение на лице Веронички, дурашливую радость на лице деда, в отличие от Веронички, понимающего, что сейчас происходит.
— Это он с тобой такой выдержанный, — шепотом говорю я Саше, улыбаясь ему испачканными медом губами.
— Не вытирай! Я сам! — тоже шепотом отвечает мне Саша, не отрывающий взгляда от моих губ, и громко добавляет. — Нам действительно надо ехать, дед. Был рад видеть тебя, Вероника!
Саша спешно встает из-за стола и тянет за руку меня.
— Куда торопитесь? — расстраивается дед. — Столько блинов осталось! Куда же их?
— Вероника пусть сыну отнесет и Ильичу, — советует Саша, которому почему-то срочно нужно подняться наверх и утащить за собой меня.
— Точно! — смеется дед. — Мы с Ильичом будем ими водку закусывать! Ты ешь, Вероничка, ешь на здоровье! Пусть бегут себе, дело молодое…
Еле успеваю за Сашей подниматься по лестнице. Он затаскивает меня, иначе не скажешь, в свою комнату и, быстро захлопнув дверь, прижимает к ней, начинает целовать, слизывая с моих губ остатки меда. Долго не отпускает, несмотря на то, что я уже некоторое время легонько стучу кулачками по его каменной спине.
— Я с тобой астматиком стану! — нежно упрекаю я Сашу, как только он отрывается от моих губ. — Я десять минут дышала ушами!
— Мы будем тренироваться, — обещает мне Саша, вызывая горячую волну мобилизованных в дорогу мурашек.
— Ты обещал решить проблему с Сергеем… — напоминаю я по-деловому, хотя хочется целоваться и не вспоминать об этом человеке.
— Обещал — решу, — просто и твердо отвечает Саша, провожая меня в мою комнату. — Собирайся, через пятнадцать минут уезжаем.
Трачу время на расчесывание высохших волос и их укладывание. Выбираю высокий пучок. Ленка всегда говорит, что это самая сексуальная прическа на свете. Ловлю себя на ощущении: хочется быть сексуальной. Я ли это?
— Саша ждет тебя во дворе, — сообщает мне дед, увидев меня и уже выходя из дома.
Вероника еще здесь. Она складывает в контейнер оставшиеся марокканские блинчики.
— До свидания! — бросаю я Веронике и ищу свои туфли, вспоминая, куда же я их вчера сбросила. Может, дед переставил?
Вероника резко оборачивается ко мне, но говорить начинает контрастно медленно, как будто осторожно подбирает слова:
— Мы с вами, конечно, едва знакомы для таких откровений…
Застываю и смотрю на нее, вопросительно приподняв брови и этим разрешив ей продолжать.
— Саша вам, конечно, не скажет, что мы с ним…
— Я знаю, что вы его первая невеста, — перебиваю я, отмирая и продолжая поиск туфель.
— Да! — подходя ко мне совсем близко, подтверждает она мои слова. — Первая.
— А я последняя, — серьезно говорю я, встречаясь с ее взглядом. — Хотите что-то посоветовать?
— Боже упаси! — фыркает она пренебрежительно, потом неожиданно меняет интонацию и негромко, словно боится, что ее кто-то услышит, продолжает. — Вы кажетесь мне слишком юной и нестойкой. Вам будет сложно с ним. Он способен оценить только идеал. А вы не кажетесь идеальной…
Да где же эти туфли? Я уже обшарила взглядом всю прихожую.
— Идеальны вы? Я правильно понимаю? — поддерживаю я разговор.
— Нет! — довольно искренне вздыхает Вероника. — И я для него не идеальна. Поэтому у нас ничего и не получилось…
— А вы пытались? — мне вдруг становится интересно, что она ответит.
— Пыталась! — гордо отвечает Вероника. — Но трудно общаться с человеком, который считает, что чувства и эмоции не обязательная часть нашей жизни.
Вот они, мои туфли! Дед положил сверху «носочки» Ильича, вот я и не заметила.
— Но мы поддерживаем друг друга, несмотря на то, что и не поженились. Те годы, что мы провели вместе, нам дороги обоим, — начинает зачем-то оправдываться Вероника.
— Прекрасно! — хвалю я ее и надеваю туфли.
— У нас много общего! — продолжает настаивать Вероника. — И мой сын Юра, он…
Нас прерывает вернувшийся в дом Саша.
— Нина! Ты готова? Поехали.
Саша за руку ведет меня в машину, заднюю дверку которой придерживает Евгений.
— Евгений! — вырываюсь я, бросаясь к охраннику и практически обняв его. — Здравствуйте!
Евгений беспомощно смотрит на Хозяина, мол, ничего не могу сделать… это не я, а она…
— Здравствуйте, Нина Сергеевна, — осторожно отвечает Евгений, жестом приглашая меня сесть. — Прошу вас.
— Внучка! — окликает меня дед, с которым я еще не попрощалась. — Приезжай ко мне с Сашкой и без! Помни, что у тебя есть дед с карабином, и мы в обиду тебя не дадим!
— Саша! — Вероника, вышедшая за нами во двор, вдруг обнимает моего Сашу. — Юрка по тебе скучает. Приходи в гости. Ты же помнишь, что у него на этой неделе день рождения?
По слегка растерянному выражению лица Саши я понимаю, что он не помнит этого и, более того, не знает, почему должен об этом помнить.
— Полдень, — сообщает всем Саша. — Нам надо уезжать.
— Мы с Юрой будем ждать! — напоминает Вероника, и дед с удивлением смотрит на нее.
— Не обещаю! — бросает Саша, садясь со мной на заднее сидение.
— Ее сына зовут Юрий в честь деда? — спрашиваю я, не в силах удержаться и ругая себя за это.
— Деда Юрия зовут Борис, он единственный сын Ильича, — отвечает Саша, прижимая меня к себе. — У Вероники отчество Борисовна.
— А второго деда? — не сдаюсь я.
— Не знаю, — теряется Саша, отстраняясь и удивленно заглядывая в мое лицо. — Откуда такой живой интерес к посторонним тебе людям?
— Зато тебе они не посторонние! — возражаю я сердито. — Юрий — твой сын и внук Юрия Александровича?
Саша пораженно смотрит на меня и, помолчав некоторое время, неожиданно начинает смеяться:
— Ты ревнуешь, Нина?! Ты не представляешь, как мне это приятно!
— Тебя приятна моя ревность? — не верю я и довольно добавляю. — Хорошо. Тогда вспомни о том, что ревность — приятное состояние, когда вздумаешь беспричинно ревновать меня!
— Пожалуй, не стоит меня провоцировать, — осторожно напоминает мне Саша, и снова я слышу в его голосе так знакомые мне интонации Холодильника.
— Я не провоцирую. Я сравниваю, — ворчу я. — Вероника дала мне понять, что Юрий — ваш общий сын. И что вы с ней могли бы… могли бы…
— Дурочка! — ласково говорит Саша, притянув меня к себе и начиная целовать. — Я даже не помню, сколько этому Юрке лет. Вероника, когда вышла замуж, уехала с мужем военным на Сахалин. Они пару лет вообще без детей жили.
— Но она же приезжала домой в гости? — подозрительно спрашиваю я.
— Приезжала, — кивает Саша. — Но это не подтверждает моё отцовство. Чтобы стать отцом, нужно провести магический ритуал. Ты же теперь в курсе?
Я краснею, но не сдаюсь:
— Она намекала и очень настойчиво…
— Нина! — Саша жестко фиксирует меня в своих объятиях. — Мне тридцать лет. У меня были женщины, с которыми я не только в театры и рестораны ходил. Я трижды принимал решение жениться, но так и не женился. Если бы у кого-то из них был мой ребенок, поверь, я бы об этом знал еще на стадии зачатия. А в этой давней истории самое важное то, что с Вероникой я никогда не был близок.
— Никогда? — переспрашиваю я, и он отвечает, целуя меня в уголки губ:
— Мы вместе провели детство, пацанское детство. Потом Вероника вдруг превратилась в девчонку, симпатичную, добрую, верную. И мне подумалось, что вот, я нашел ее, свою будущую жену… Всё знакомо, всё просто, без вывертов…