— Вы бы, юноша, — презрительно отвечает Старому Хозяину Ольга Ждановна, — свои грехи замаливали. Еще неизвестно, простит ли вас Нина…
Юрий Александрович краснеет и замолкает.
— Отец? — предупреждающе повисает вопрос Холодильника. — Мне есть о чем беспокоиться?
— Совершенно не о чем! — фыркает Юрий Александрович. — Абсолютно не о чем!
— Эх, Юрочка! — иронизирует Райская. — Так вырос, почти состарился, а остался тем же шалунишкой, что и в детстве!
— Вам не кажется, что у нашей старой истории слишком много слушателей? — вдруг спрашивает дед.
— Здесь только близкие люди, — отвечает ему внук Холодильник, вцепившись в меня и не отпуская. — Ненавижу тайны и глупые шутки! А за попытку помешать мне быть с Ниной…
Холодильник недоговаривает, но этого и не требуется.
— Не в тебя! — отвечает довольная Райская, обращаясь к деду. — Если бы ты таким был…
Ее слова стирают усмешку с лица Климова-самого старшего.
— Я пытался тебя остановить, но ты ничего не хотела слушать! — начинает нервничать дед.
— А ты у сыночка спроси подробности, — отмахивается Райская. — Присядем?
Матвей подает знак музыкантам, те играют легкую музыку, под которую мы: я с Сашей, все мужчины Климовы, мама без папы — садимся за отдельный стол.
— Четко. Понятно. И по существу, — командует Холодильник, жестко глядя на мою прабабушку.
Та гордо выпрямляется и пронзительными голубо-зелеными глазами смотрит на Юрия Александровича.
— Начнете, юноша?
Климов-средний фыркает и молчит.
— Нина! — обращается ко мне Райская. — Вы хотели найти автора идеи "фальшивого дневника"?
— Да… — мямлю я, ничего не понимая. Горячая рука Саши ложится на мои плечи.
— Вот он, — сморщенный указательный палец аквамариновым ноготком показывает на Юрия Александровича.
— Ведьма! — ласково говорит Сашин отец. — Всегда тебя боялся!
— Я знаю, — весело отвечает Райская. — Сам расскажешь или помочь?
— Прошу! — Юрий Александрович складывает на груди руки.
— Ну что ж… — Ольга Ждановна жестом просит у официанта бокал шампанского, отпивает глоток и начинает говорить, глядя только на меня:
— Мужчины семьи Климовых никогда не могли ценить настоящих женщин. Они всегда их упускали.
Дед фыркает и мрачнеет. Климов-средний почему-то оглядывается на Наталью Владимировну. Саша крепче обнимает меня.
— И один выросший и поумневший маленький… гаденыш, — Райская ухмыляется, прикрыв чудесные глаза. — Вдруг понял, что сын его, как и он сам, никогда не будет счастлив. Как не был счастлив его собственный отец, потерявший любимую женщину. Как не счастлив и он сам, переживший такую же потерю.
— Дед? — Саша смотрит на Климова-старшего.
— Отец? — переводит взгляд на Климова-среднего. — Что она говорит?
— Она говорит, внучок, — вздыхает дед, — о нафталиновом времени, которое уже никто не помнит!
— Подождите, — вмешиваюсь я в разговор. — Что вы сказали про дневник?
— Я сказала, что его автор — Юрочка! — отвечает мне Райская, с интересом меня разглядывая.
— Почему? Зачем? — не верю я своей прабабушке.
— А как заставить сына не упустить свое счастье? — сладким голосом поет Райская, словно сказку рассказывает. — Живет в старом доме волшебная девочка Нина. Чистая, честная, умная, красивая, нежная. А у сына, что не женщина — всё не та… Не Райская… А сын единственный, любимый… Да и перед отцом всю жизнь неловко… Я что-то приврала?
Неожиданный строгий вопрос, обращенный к Юрию Александровичу, получает небыстрый, но честный ответ:
— Нет. Пока не приврала.
— О! Это был достойный план! — смеется прабабушка. — Уехать на год. Заставить сына хотя бы приехать в агентство. Лишь бы увидел ее, хоть разок… Так?
Снова резкий вопрос. И снова честный ответ:
— Так, ведьма!
— Вот! — Райская собой чрезвычайно довольна. — Приехал, увидел, получилось… Но Райская попалась не та… Видимо, от Симоновых чего примешалось…
Прабабушка сердито смотрит на свою внучку, мою маму, и продолжает:
— Да и сынок подкачал… Нет, чтобы под венец, он в постель тащит! Ничего не придумываю? Всё верно?
Эти вопросы уже Саше, который мрачно смотрит на Райскую и, в отличие от отца, не отвечает.
— Всё верно! — сама себе отвечает за Сашу Райская. — Но зацепила Нина сына. Душу-то разбередила. Забыть не может… Работать не может… Жить, как раньше, не может… Даже жениться готов, но только чтобы в постель утащить.
Сашино лицо темнеет, но он молчит.
— Переживает отец. Влюбить влюбил, а толку никакого. Решил силу чувств проверить. На спор финансовый сына вынудил. Сомнения дневником фальшивым заронил. И ничего не останавливает теперь Климова-младшего. И деньги не нужны. И даже любовь ответная не обязательна. Хочу, говорит. Люблю, говорит. Женюсь, говорит. Ну что? Не перебьешь?
И снова ехидный вопрос Саше.
— Сказочница! — нежно откликается дед.
— Подождите! — останавливаю я разошедшуюся прабабушку. — Откуда такие подробности? И почему через Кристину, Светлану и Сальмонеллу?
— Ну! — вдруг зычно командует Райская, грозно глядя на Юрия Александровича.
— Павла… — выдавливает он. — И Римма…
— Как? — ахаю я, мгновенно расстроившись.
— Они не знали. Я их в темную… — оправдывается Климов-средний. — И Кристинку с этими тоже… Но ведь получилось, а?!
Юрий Александрович виновато смотрит на меня и сына:
— Прости меня, доченька. Но ведь получилось?
— Ничего не получилось! Тоже мне! Продавец счастья нашелся! — резко перебивает его Ольга Ждановна Райская, вставая. — Таня! Я пока забираю Нину. Мне с ней поговорить надо.
— Я никуда Нину не отпущу, — спокойно говорит Саша.
— Отпустишь! — смеется прабабушка. — Если она скажет, чтобы отпустил — отпустишь!
— С чего вы взяли? — теперь Райской отвечает Холодильник. — Она моя и она останется со мной.
— Она своя собственная и она пойдет со мной, — злится Ольга Ждановна. — Райские вам не по зубам!
— Да прости ты меня, тетя Оля! — вскакивает Юрий Александрович. — Я же маму жалел. Я же отца в семье удержать хотел! Папа, и ты прости!
— Бог простит! — устало машет на него рукой Райская. — Пошли, Нина! У меня к тебе разговоров на неделю.
Я освобождаюсь от объятий Саши и встаю. Саша резко встает за мной.
— Я не отпущу тебя! — говорит он, но руками не трогает.
— А я и не дам меня отпустить! — отвечаю я, улыбаясь. — Я тебя люблю. И вас, Юрий Александрович, я люблю. И вас, Александр Юрьевич, тоже. И вас, Бабушка Оля, я тоже бы любила, если бы вы были рядом.
Ольга Ждановна Райская внимательным, цепким взглядом моих собственных глаз смотрит на меня довольно долго. Потом усмехается:
— Ну что ж… Повезло вам, Климовы, одну Райскую всё-таки прихватили… Хорошо, Евгений завтра тебя ко мне привезет. Поговорить всё-таки надо. Везунчик ты, Климов-младший!
— Подождите… Какой Евгений? Мой охранник? То есть Сашин, конечно… — поражаюсь я.
— Это мой Евгений, — хитро улыбается прабабушка и уходит.
— Да, сынок, — вздыхает дед, глядя на Климова-среднего. — И нам бы поговорить…
Саша утаскивает меня в фойе ресторана.
— Всё, что она сказала…
— Я люблю тебя, — перебиваю я.
— Это правда только наполовину, — не сдается Саша.
— Я люблю тебя, — смеюсь я, ероша его тщательно уложенные волосы.
— И отец… Он тебя тоже любит. И дед, — Саша притягивает меня к себе.
— А я люблю тебя, — сообщаю я тайну его красивому уху. — Поехали домой?
Саша целует меня, сначала нежно, потом всё настойчивее и глубже.
— Домой… — напоминаю я. — Я замерзла под кондиционерами.
— Естественно! — отвечает мне Холодильник. — На тебе же тряпочка с носовой платочек! Мы так не договаривались…
— Поехали, Климов, договариваться с Райской…
*Слова Николая Харито
**Слова А.Саджая и Е.Евтушенко
КОНЕЦ КНИГИ