Я очень благодарна Богу за то, что он появился в моей жизни. Хотя, когда он появился, я думала, что это какое-то мое личное проклятие, столько слез было пролито, я тогда, наверное, впервые увлеклась сама – до того все больше позволяла себя любить, – и тут, в общем, случилась катастрофа, меня трясло по каждой мелочи, я совершенно сошла с ума.
Наверное, это было связано с тем, что я не могла смириться с приобретенной зависимостью, ведь любовь – это всегда зависимость, и для гордой натуры это может быть очень болезненно. В общем-то тогда я немного сошла с ума.
Постепенно я с этим справилась, а в итоге годы показали, что это один из центров моей жизни. Но мы расходились неоднократно и надолго. Наш сын Анджей – довольно закрытый человек, он молод, пока ищет себя. Мы пустили его в вольное плавание с ранних лет. Тогда, в Москве, нам было стыдно, когда наши московские знакомые перехваливали своих детей, будто это самые одаренные создания в мире. По сути, они, конечно, иносказательно говорили о том, сколько денег в них вложили, но ребенок не актив, он может и не дать отдачи.
Талантливый ребенок – это и счастье для родителей, и ответственность. Обычно рука об руку с талантом идет что-то, что мешает человеку жить. В какой-то мере талант – это нестабильность и моментами несчастье для самого человека, если он не может справиться с оборотной стороной.
Но это дар Бога, а не результат усилий родителей. Да и, как показывает жизнь, никогда деньги, как некоторые говорят, вложенные в ребенка, не определяют то, кем он становится. Дар чаще приходит туда, где его не ждут, и освещает существование людей, уже потерявших надежду.– Можно спросить – почему Анджей? Такое необычное имя, не европейское и не русское, а польское.
– Это очень смешная история. Мы были в Польше, в Кракове, а потом я узнала, что беременна. При этом мы с Олегом любили эти безумные, страстные фильмы Анджея Жулавского, да и однажды, в начале наших отношений, я приводила в пример завязку их романа с Софи Марсо. Поэтому – Анджей.
– Что дала вам Россия? Я так понимаю, что у вас нет постоянного места жительства в Европе, вы все время перемещаетесь. Часто бываете в России?
– Россия в годы моей молодости была благодатной почвой для моего обостренного чувства справедливости. И это на фоне грандиозного тщеславия и эмоциональной нестабильности.
Перемещаюсь я как из-за особенностей моей деятельности, так и из-за особенностей характера. Неустойчивость личности я хоть и преодолела, а вот неусидчивость – нет. Я сильнее, чем современная молодежь, жадна на впечатления.
На самом деле, сейчас в моей жизни счастливая пора. Многое удалось, мы не тратим время и силы на споры, мы наслаждаемся жизнью в гораздо большей степени, чем в юности. Мы любим Россию, особенно ту, которой она стала в последние годы. Любим в ней и свою безумную молодость. Но не сожалеем о ней, рады, что и молодость прошла, и культура возродилась. Мы нашли себя одновременно со страной или даже чуть раньше.
Сейчас нам хорошо и в России, и за ее пределами, потому что хорошо с самими собой и друг с другом.– Вы в ваших работах часто прибегаете к противопоставлению «черного» и «белого» в природе вещей, человека. По-моему, сейчас мы в развитии культуры идем к полному доминированию «белого» и непризнанию «черного». Вы в этом смысле не попадаете в вектор культурного развития. Неужели художник может быть убийцей?
– Художник, думаю, может быть убийцей, но в этом случае дар его будет скоротечен. Что касается вектора развития европейской культуры, то я с вами согласна. Я в этот вектор не попадаю и попасть не хочу, поскольку это не что иное, как идеология и пропаганда. Мир движется к светлому, предпринимает попытки построить «новый гуманизм», и это хорошо, это закономерно. Так же закономерен вектор в искусстве, декларирующий приоритет светлого. Но если искоренять черное из искусства, это значит, что мы хотим через несколько десятилетий полностью стереть память о «темном». А это ложь. Я не хочу пропагандировать ложь, пусть даже из лучших побуждений.
Если говорить о моих картинах, то изображение убийства там – это не убийство вовне, а убийство самого себя изнутри. «Черное» и «белое» – это есть начала одного и того же человека, это борьба противоположностей, самая острая борьба для человека, одаренного талантом. Демоны пристают к стоящим людям, с ними надо иногда бороться, иногда – учиться сосуществовать.
Считать, что их не существует, вот это самоубийство.