Флавий увидел, как напрягся Марк. Яд по-прежнему действовал на него, перед глазами все плыло. Он мельком увидел, как
Марк стиснул зубы и зыркнул глазами исподлобья. Потом он сдался и закрыл глаза, но услышал, как Марк сказал:
— Пусть только попробуют не поверить! Это им не страшные африканские байки, не пустая похвальба бродяги. Нам поверят, когда мы пришлем шкуру. И голову. Мы снимем со змеи шкуру и отправим ее в Рим. Пусть попробуют не поверить!
И им поверили. Флавий ехал на повозке, запряженной волами, вместе с вонючей засоленной шкурой. Отрубленная голова, лишившаяся половины зубов, которые расхватали на память, лежала в дальнем конце повозки. Вид этой головы и вонь, которую она издавала под жарким африканским солнцем, причиняли ему не меньше страданий, чем отрава, текущая в его жилах. Он сидел, привалившись к борту повозки, уложив поудобнее свою перевязанную ногу, и затуманенным взглядом смотрел на эту голову. Ему был виден обломанный зуб в челюсти, и он знал, где недостающая его половина. «Ничего, рана затянется, ты и думать забудешь, что он там», — солгал Флавию лекарь. И Флавий, слишком больной и измученный, чтобы еще и позволить лекарю ковыряться у него в ране, кивнул головой и поверил в эту ложь.
Марк пришел проститься с ним.
— Я бы с радостью оставил тебя при себе, ты же знаешь, но тебе лучше отправиться домой. Ты сможешь рассказать о том, как все было, лучше любого другого. И никто не усомнится в твоих словах, ведь ты сможешь предъявить им череп и шкуру. Мне жаль отсылать тебя домой таким образом. Но на следующем смотре ты снова присоединишься ко мне, обещаю! Надеюсь, ты не думаешь, что я нарушу обещание?
Оба они знали, что он имеет в виду. Флавий вздохнул. Даже если бы он сказал Марку, что больше не хочет быть солдатом, его друг не поверил бы ему. Так что он заставил себя улыбнуться и сказал:
— Насколько я помню, ты обещал всего лишь, что никогда не отправишься на войну без меня. Что-то я не припоминаю, чтобы я обещал не возвращаться домой без тебя!
— И это правда, дружище, это правда. Обещание давал я, а не ты. Что ж, доброго пути! Пришли мне весточку о моей семье и расскажи моим мальчикам о наших деяниях. Я сам скоро вернусь домой. И в следующий раз, как мы снова соберем войско, ты отправишься со мной, можешь быть уверен!
И он действительно скоро вернулся домой. В тот раз. Флавий па миг крепко зажмурился, жалея, что не может заодно и заткнуть уши, избавившись от криков толпы. Крики и улюлюканье становились все громче. Марк так и не понял, что для Флавия война была долгом, а не обещанием славы. И на следующий сбор, куда Флавий прихромал через силу — нога так толком и не зажила, — Марк сдержал слово. Флавия снова выбрали, и он снова отправился с ним в поход.
И поход этот закончился здесь. Он очутился в Карфагене, беглым рабом.
Флавий посмотрел на то, что он сделал из змеиного зуба. Взвесил снаряд на руке, поразмыслил. Из древковой пращи лучше всего стрелять круглыми снарядами. Этот снаряд будет кувыркаться и полете. Может удариться о прутья клетки и отлететь в сторону. Дурацкий план, отчаянный и безнадежный. Флавий взглянул на своего друга, и увиденное заставило его решиться.
Один из брошенных камней рассек Марку лоб. Из ссадины струился ручеек алой крови. Но садящееся солнце заливало его всего багряным светом. Его обнаженная кожа отливала пурпуром в лучах заката. Марк был одет в багрец, как будто бы ехал по Риму на колеснице навстречу своему Триумфу. Он стоял прямо, и это давалось ему нелегко — он дрожал от напряжения. Его ослепшие глаза смотрели на запад.
Флавий выступил из подворотни и решительно вышел на самое удобное место. Второго шанса у него не будет, а древковой праще нужно много пространства. Марк сдавал на глазах, осыпаемый мелкими камешками и гнусными оскорблениями. Флавий прикинул расстояние. Потом набрал в грудь побольше воздуха.
— Берегись! Змея! — крикнул он.
Марк не обернулся в его сторону. Разве что руки, стискивавшие решетку, сжались чуть сильнее. А может быть, и нет. Быть может, он так и не узнал, что его друг был рядом и видел, как он умирал, так и не узнал, как рисковал Флавий, крикнув это вслух. Кое-кто обернулся и уставился на него, заслышав чужеземную речь. Но Флавий был слишком занят: он вложил снаряд в пращу, взмахнул ею на пробу. Его взгляд, его сердце обратились к его другу. Он кивнул на прощание, хотя Марк этого не видел. И запустил зуб. Он полетел точно в цель. Флавий видел, как он ударил Марка в грудь и вошел в сердце. Марк вздрогнул от удара.
— Memento mori! — крикнул Флавий, и, услышав это, его друг в последний раз обернулся в его сторону. И рухнул, даже после смерти не выпустив решетку, рухнул на шипы, которые так долго поджидали его. Толпа торжествующе взвыла, но он уже не слышал их. Консул Марк Атиллий Регул умер, убитый змеей. И ему уже было все равно, что глупцы продолжают швырять в него камнями и отбросами. Он ушел.