– И в ваших!
– Вы сумасшедший, одержимый! Только ненормальный способен думать, что человек может обуздать чуму. Болезни подвластны все – и короли, и бедняки, и мужчины, и женщины.
– Мои жена и дочь должны уцелеть.
Игрейния поняла, что спорить бесполезно: у этого человека нет ни ума, ни здравого смысла.
– Как зовут вашу жену? – спросила она. А про себя подумала: а не попытаться ли удрать – стоит только ударить пятками коня, ведь она в седле, а ее похититель пеший.
– Разве имя вам что-нибудь скажет?
– Я была с пленниками.
Он колебался и, казалось, сомневался в правдивости ее слов.
– Марго. Высокая, стройная, светловолосая и очень красивая.
Ах, Марго… Игрейния помнила эту женщину. В самом деле красивую и добрую. Она без устали помогала другим и успокаивала детей…
Пока сама не заболела.
Она носила изысканные украшения, словно супруга знатного или, по крайней мере, обеспеченного человека.
А никак не грязного варвара вроде этого.
Но поговаривали, что даже сам король шотландцев Роберт Брюс теперь частенько выглядит не лучше нищего. Он был доведен до отчаяния, но тем не менее пытался собрать остатки своего потрепанного войска, хотя жил впроголодь и терпел лишения.
– Кто вы? – спросила Игрейния.
– Это не имеет значения.
– Но у вас должно быть имя, или прикажете называть вас Ненормальным или господином Неминуемая Смерть?
– А зачем вам имя? – В его глазах сверкнула ярость. – К чему вам какое-то имя, когда на кон поставлена жизнь? Ваш Эдуард Первый объявил, что шотландские женщины – законная добыча, и разрешил грабить, насиловать и убивать их наравне с мужчинами. Это вы ненормальная, если ожидаете учтивости в ответ на жестокость и испытываете терпение человека, чья ярость ничуть не меньше ярости вашего короля! Вам нужно имя? Извольте: я Эрик, добровольный вассал Роберта Брюса, я поклялся в верности независимому народу Шотландии и к тому же патриот по рождению и собственному выбору. Видите ли, мой отец был шотландским рыцарем, а дед по материнской линии – исландским ярлом с западных островов. Так что во мне и правда течет кровь берсерка или, по-вашему, миледи, ненормального. Учтите это. Мы никогда не вели себя разумно и тем более, Бог свидетель, милосердно. А теперь ответьте – моя жена жива? Вы ведь ее знаете, не так ли?
– Да, знаю, – ответила Игрейния. – С ней преподобный Маккинли. Она жива. То есть когда я уезжала, была жива. – Игрейния помнила ее, разговаривала, когда болезнь свела их вместе, и они забыли о национальности и подданстве и храбро боролись с недугом.
И девочку она знала. Прелестного ребенка с мягкими золотистыми волосами и огромными голубыми глазами, которая улыбалась, даже когда заболела. А в горячке тихо стонала.
А женщина вся пылала, вертелась и громко кричала. Она умрет, и тогда…
Игрейния схватила поводья и со всей силы ударила коня пятками в бока.
Огромный серый конь попятился и встал на дыбы. Игрейния отчаянно вцепилась ему в холку, не переставая молотить пятками по бокам. Воин отступил на шаг, и когда жеребец опустился на передние ноги и рванул к деревьям, у нее в сердце пробудилась искорка надежды.
Но уже почти под кронами конь по необъяснимой причине заартачился, начал пятиться, крутиться на месте. На этот раз Игрейния не удержалась в седле и шлепнулась на землю так, что из нее чуть не вышибло дух.
Через секунду он был рядом и поднял ее на ноги.
– Еще раз попытаетесь сбежать, и я поволоку вас в цепях!
Игрейния никак не могла отдышаться.
– Никто не помешает вам войти в замок. Но только сумасшедший способен решиться на это. Я не в силах помочь вашей жене…
– Я сказал вам, кто я такой. И я знаю, кто вы – леди Лэнгли, женщина, известная искусством врачевания. Дочь английского дворянина, которого многие ценят. Господи, что может быть удачнее! За вашу голову предложат хороший выкуп, если вы спасете мою жену!
Игрейния снова оказалась на коне, который послушно подошел к хозяину. На этот раз воин устроился позади нее.
И тотчас пустил жеребца в бешеный галоп.
Игрейния спиной ощущала жар и гнев в его мускулистой груди, силу и неистовство его чувств.
И еще она ощутила…
Дрожь.
И внезапно поняла: он не уверен, что увидит их живыми. И он боялся. Так же как она.
Глава 2
В искусстве убивать у него не было равных. Эрик прекрасно это знал. Превосходящим силам противника он и его люди противопоставляли выучку, опыт и гордое сознание своей правоты. Но никакое умение не нанесло бы англичанам такого урона, как та страшная болезнь, которая поразила отряд повстанцев. Только что они были заклятыми врагами английского короля – и в одно мгновение превратились в изгоев, которых сторонились и боялись даже тюремщики. Но, оказавшись в плену у англичан, Эрик нисколько не сомневался, что ему удастся сбежать. Он позволил себе улизнуть одному, потому что решил, что вскоре вернется за остальными – он знал свою способность побеждать и ускользать от самого хитрого противника. Но он не мог себе представить, что появится другой – невидимый – враг, против которого бессильно все могущество мира. Ибо, несмотря на свое умение и напористость, он ничего не мог поделать с недугом, который косил их ряды. Не было другого противника, которого он с такой же страстью хотел бы одолеть и который настолько подчинил его себе.