Мы ехали из городка между раскинувшимися на холмах полями, покрытыми светлым жнивьем и расчерченными следами комбайнов. Я улыбнулся, когда мы миновали знакомые мне поросшие крупными злаками и кустарником «брови» прерий, обрамлявшие вершины холмов, как кустистые круглые скобки. На близлежащем горном хребте Биттеррут возникли лесные пожары, и их дым смешался с пылью, которая поднималась за работавшими в отдалении тракторами. Дождя не было несколько месяцев, но полным ходом шел сев озимых. Местами виднелись свежевспаханные поля — широкие полосы темной земли, ожидавшие свою долю семян. Сэм рассказал мне о методах вспашки, удобрениях и севообороте, а затем вернулся к торговле. «Около девяноста процентов того, что мы здесь выращиваем, отправляется в Азию», — сообщил он. Меня удивила эта статистика, но она была совершенно логична. Несмотря на свое континентальное местоположение — более чем в 350 милях от ближайшего побережья — Палуза находится всего в нескольких минутах езды от морского порта.
Сэм свернул на оживленную магистраль, которая вскоре резко пошла под уклон. Каждый год миллионы тонн палузского зерна следуют по этому пути, спускаясь в крутой каньон, где у города Льюистон сливаются реки Клируотер и Снейк. Там мы остановились под высоким бетонным зернохранилищем с громадным конвейером, нависавшим над рекой. Он лязгал и жужжал над нами, непрерывным потоком ссыпая пшеницу в трюм подошедшей баржи. Золотая соломенная пыль струилась по воздуху вокруг, мерцая на солнце и оседая на спокойную воду.
«Нужно три или четыре баржи, чтобы составить буксируемый караван!» — перекрывая шум, крикнул Сэм. Он продолжил рассказ, описав весь путь зерна — вниз по рекам Снейк и Колумбия к Тихому океану. В начале XIX в. Льюис и Кларк прошли по тому же маршруту, но там, где знаменитые исследователи преодолевали коварные стремнины и пороги, современные суда движутся через шлюзы, водохранилища и, что существенно, длинные и узкие озера. Когда в середине 1990-х гг. журналист Блейн Харден поднялся на борт буксира, чтобы совершить подобное путешествие, капитан высказал здравое предположение: «К тому времени, когда вы доберетесь до Портленда, просто помрете со скуки».
Дамбы на реке Снейк и тихие озера за ней лишают водное путешествие острых ощущений, но они также свидетельствуют о политическом весе зерна. В то время как плотины на реке Колумбия снабжают мощные оросительные системы и производят половину электричества, необходимого региону, вода и гидроэнергия на реке Снейк имеют второстепенное значение. Четыре плотины, построенные ниже по течению от Льюистона, должны обеспечивать перемещение грузов, а грузы, поступающие из Льюистона, — это зерно. В 1945 г. Конгресс Соединенных Штатов, погрязший в военных долгах, по-прежнему признавал перевозку пшеницы и ячменя из Палузы важнейшим приоритетом правительства. Конгрессмены одобрили строительство «таких плотин, которые потребуются», чтобы открыть навигацию в нижнем течении реки Снейк. Это был масштабный строительный проект, который продлился три десятилетия и стоил более 4 млрд долларов в пересчете на нынешние деньги. На церемонии открытия в 1975 г. Сесиль Эндрюс, губернатор Айдахо, стоя в доках Льюистона, предсказал, что новый морской порт его штата «обогатит нашу повседневную жизнь через международную торговлю». Последующий быстрый рост экспорта показал, что губернатор был прав, а пшеница и ячмень способны не только побудить людей воздвигать плотины, но и защищать их в меняющемся политическом климате.
В течение нескольких недель после речи губернатора был принят Закон об исчезающих видах, под защитой которого оказались редкие рыбы, такие как печально известный дартер-моллюскоед из Теннесси. Этот закон усложнил строительство плотин по всей стране. В Айдахо с этой проблемой столкнулись в начале 1990-х гг., когда четыре вида лосося и радужная форель, обитавшие в реке Снейк, оказались в опасности из-за строительства плотин и образовавшейся стоячей воды и были внесены в список исчезающих видов. Разразившиеся «лососевые войны» показали, что зерно продолжает вершить национальную политику. Требование разрушить плотины на реке Снейк стало лозунгом рыболовов и защитников окружающей среды, и какое-то время казалось, что их усилия по спасению диких лососей увенчаются успехом. Но хотя предложение о снесении дамб было одобрено решениями суда и поддержано официальными лицами, такими как вице-президент Ал Гор, постепенно о нем перестали вспоминать. Вместо этого правительство предоставило дополнительно миллиарды долларов для строительства рыбоходов через дамбы и других рыбопропускных сооружений, рыбных питомников и даже для транспортировки рыб в обход плотин. Мелкого лосося перевозили в автоцистернах, но чаще рыба путешествовала, как и зерно — на баржах.