– Ничего страшного, голубка моя, – пытался успокоить ее Пенрод, проводя рукой по стриженой голове, – они скоро снова отрастут.
– Это словно убийство собственного ребенка, – прошептала Бахита сквозь слезы. – Ты был так прекрасен.
– И непременно таковым и останусь, – заверил он.
Бахита направилась в дальний угол комнаты и собрала лежавшую на полу униформу.
– Я даже Лайле не позволю прикасаться к твоей одежде и постираю ее своими руками, – пообещала она. – Одежда будет ждать твоего возвращения, но, конечно же, не так страстно, как я.
После этого женщина принесла из чулана большую дорожную сумку, в которой хранила мятые и покрытые жирными пятнами лохмотья – в них он недавно путешествовал на юг. Вынув из сумки грязный тюрбан, она осторожно надела его на стриженую голову Пенрода. А тот тем временем повесил на пояс кожаный кошелек, сунул в легкую кобуру служебный револьвер, а под одеждой скрыл острый кинжал с изогнутым лезвием. Осталось лишь сунуть ноги в грубые сандалии из верблюжьей кожи и отправиться в путь.
– Да хранит тебя Господь, добрая женщина, – шутливо сказал он и отвесил низкий поклон.
И Бахита в который раз с удивлением обнаружила, как быстро и легко он превратился из бравого гусара в покорного крестьянина, из эфенди – в феллаха.
Портовый мастер скользнул взглядом по военному пропуску и записал его в группу портовых грузчиков, ожидавших следующего на юг страны судна с боеприпасами. Это навело Пенрода на мысль, стоит ли предпринимать такие меры предосторожности, если его столь легко узнать. Впрочем, практически все темнокожие грузчики в этих грязных портах так или иначе симпатизировали дервишам. Кроме того, он был слишком заметным и известным человеком в этих краях, поскольку его героические похождения под Эль-Обейдом обросли всяческими слухами и легендами, стали притчей во языцех и фактически единственным позорным пятном на блестящей победе Махди и его халифов. Бахита успела предупредить, что одно только упоминание его имени по всему побережью вызывает у местных жителей ярость и проклятия.
Пароходный груз состоял преимущественно из военных запасов, предназначенных для нужд армии, которая дислоцировалась в городке Вади-Хальфа, готовясь к дальнему походу вверх по реке. Загрузка судна продолжалась всю ночь и большую часть следующего дня. Давно уже Пенроду не приходилось так каторжно трудиться. Малейшая остановка, чтобы перевести дух, расправить ноющую от боли спину или просто смахнуть пот с лица, немедленно вызывала резкий удар кнута одного из надсмотрщиков. От него потребовались немалая выдержка и мужество, чтобы терпеливо сносить побои и не дать волю сжатым до боли кулакам. По мере загрузки большим количеством армейской амуниции судно все ниже опускалось в воду, а когда на рассвете медленно покинуло порт и вышло на водную гладь реки, упрямо рассекая невысокие волны, на его борту оставалось не более пары футов свободного пространства.
Пенрод нашел местечко между ящиками и растянулся там во весь рост, сунув под мышки ноющие от боли ладони. Тело пронизывала острая усталость, а мышцы, казалось, вот-вот лопнут от напряжения. Порт Вади-Хальфа находился не очень далеко, но идущее против течения с тяжелым грузом судно вряд ли доберется туда менее чем за двадцать часов. Большую часть пути Пенрод проспал, и когда на следующее утро пароход наконец пришвартовался в порту назначения, хорошо отдохнул и полностью восстановил свои силы. В акватории порта уже стояли на якорях четырнадцать более крупных пароходов. На южном берегу реки был разбит большой лагерь с длинными рядами белых палаток и высокими грудами армейских ящиков. Лодки и катера уже доставляли на пароходы одетых в армейскую форму солдат.
Сэр Эвелин Беринг весьма детально описал ему план спасательной операции. В этом месте река как бы раздваивалась, уходя обеими рукавами на юг. Пароходная флотилия готовилась к длительному переходу вдоль западного побережья реки. На этом пути ей предстояло преодолеть три сложных и весьма опасных участка, и все это время пароходы должны продвигаться с максимальной осторожностью, чтобы не напороться на острые скалы в бурлящем потоке мутной воды.
А по берегу Нила до Метеммы должна двигаться воинская колонна, где ее посадят на четыре небольших парохода Китайца Гордона и доставят в Хартум, чтобы усилить оборону города до подхода основных спасательных сил.
Грузовое судно протиснулось к берегу, и портовые грузчики сразу же спустились вниз, чтобы приступить к разгрузке. Пенрод сошел на берег одним из первых и в очередной раз удивился, когда офицер охраны незамедлительно пропустил его, бросив быстрый взгляд на пропуск. Он пересек лагерь и вскоре оказался перед контрольно-пропускным пунктом на военную базу спасательного отряда.