Ее слова были справедливы и ударяли старого проконсула в сердце.
– Так приказал Сенат, – безучастно бросил он.
– Пусть захлебнутся нашей кровью! – выкрикнула старуха. – И ты тоже захлебнись! У меня четверо внуков и две невестки. Мы хотим жить! Зачем нас бросаешь?
Авл жестом попытался остановить поток брани, который она уже изливала под ноги его лошади. Итак по самые поводья в криках: «Будь проклят!»
– Я вас не брошу. Даю слово. Очищу горы и двинусь дальше. Вы можете жить спокойно.
Очищу горы! Легко сказать. За семь лет, что здесь стояли легионы, этого не удалось ни разу. Ущелья глубоки и поросли лесом, каменные пики обледенели, племена дикарей неуловимы и находчивы. С ними можно воевать из поколения в поколение, ничего не добившись. Не в правилах Марцедона Секутора давать обещания, которые он не сможет выполнить!
– Я возьму их с собой, – проронил проконсул, в очередной раз поразив Друза.
– Кого? Жителей? – Ошалел тот.
Авл досадливо отмахнулся.
– Каких жителей? Дикарей, конечно. Их отряды. Назначь привал в Веях.
Веи – деревушка в предгорьях, там есть старый лагерь. Его, конечно, разграбили и растащили местные. Надо поправить, на это уйдет пара дней. Друз отъехал в сторону, чтобы переговорить с префектами, которым надлежало распоряжаться постройкой, а сам ломал голову: что задумал Марцедон?
Дорогой до Веи старый проконсул повеселел и стал разговорчивее. А то от Вечного Города до Тарквинума ехал грозовой тучей, все время молчал.
– Знаешь, как они мотивировали мое увольнение?
Друз знал, что нужно просто сделать внимательное лицо.
– Тем, что я пересидел все сроки, – проконсул сухо хохотнул. – В легионах служат с семнадцати до сорока шести, я уже переслужил. Как будто мне предстоит таскать колья для лагеря!
Валерий фыркнул.
– Треть легатов старше. Я уже не говорю о консулах.
– То-то и плохо, – вздохнул Авл. – Нельзя засиживаться, давай дорогу молодым. Посмотри на трибунов: хоть что-то могут решить. Мы с тобой еще помним гражданские войны. А эти росли в спокойствии, значит, готовы рискнуть. Старье убирать надо. – Он кивнул, как бы подтверждая свои слова. – Но когда убирают тебя самого, причем цензоры, сроду не державшие щита, – Авл презрительно скривился, – и тут же отправляют тебя в Болота… Как будто служить в Лациуме мои кости уже не годятся, а гнить в осоке – пожалуйста. Будто второй сорт.
– Ты же знаешь, что это только предлог.
– Но обидно.
Валерий был согласен. Обидно, слов нет. Показывают тебе, что ты – на выброс. Однако на равнине у Тарквинума он увидел, что друг сам намерен показать, на какой он выброс и где располагается второй сорт. Уж явно не там, где он.
– Сенат сгнил, – Валерий знал, что это всегда благодарная тема для проконсула. – Одна коррупция и грызня партий. Магистраты оспаривают должности только за тем, чтобы получать с них доходы, но вовсе не исполнять свои обязанности. Нужна суровая чистка, как при Марсии и Соле.
– Да хранят нас боги! – Авл от возмущения выпустил поводья из рук. – При Марсии и Соле гражданским смутам не было конца. Их легионы попеременно входили в столицу, убивали людей прямо на улицах. Моя семья попала в проскрипционные списки[14] только потому, что Марсий не поздоровался в Сенате с моим отцом. Не заметил, отвернулся, не услышал приветствия, с кем не бывает? А присные нового диктатора уже изготовили перечень фамилий, чье имущество надо конфисковать, а самих перебить. Я был совсем юн, ты знаешь, что я пошел на службу с пятнадцати, никто не заметил – рослый, крупный. Только так мать могла меня спасти. Сама с сестрами укрылась в храме Весты, а отец… Ну, ты знаешь, что я тебе рассказываю?
Да, Друз знал: сторонники Марсия пронзили мечом Мартелла-старшего прямо на ступеньках Курии.
– Систему менять надо, – вздохнул проконсул. – Диктаторы ничего не решают. Пришел один, пришел другой, много ли поправилось?. Пока на улицах дерутся, провинции отпадают, а в магистратах воруют, одно лекарство – звать сильного. Кого-то, у кого и деньги, и легионы. Ему отворяют ворота, он режет несогласных, на время воцаряется порядок и тишина, как на кладбище. Потом все сначала. Мы бегаем по кругу, и слушаем первого же болтуна на трибуне.
– Потому что республика – общее дело, – пожал плечами Друз.
Валерий устало вздохнул. Для него, как и для самого Авла, эти слова давно потеряли смысл. Какое общее дело, когда все воруют? Общее дело в общем ограблении самих себя?
14
проскрипционный список – список врагов народа. Проскрипции – убийства врагов народа с целью очищения общества.