Известие о поражении Лепида и Брута и смерть Геспера, погибшего в бою на Марсовом поле, поразило и встревожило Мульвия: рушились надежды на соединение с римскими популярами, а смерть друга-борца не давала покоя.
«О боги, — думал он, — зачем вы отзываете от нас лучших смертных? И кто порукою, что вождь и тысячи братьев доведут наше дело до конца?»
Старик грустил, не находил себе места. Даже помощь Перпенны, который высадился в Испании с когортами, уцелевшими от разгрома, не радовала его.
Помпей, оттеснив передовые отряды противника от Альп, вторгся в Испанию. Наступили тяжелые времена, молодежь вступала в войска, чтобы отстоять родину, и Мульвий стал брать с собой пасынка на разведку, — занятия в школе уступили место боям и стычкам.
Выбравшись из ущелья в долину, утопавшую в молочном тумане, конники услышали плеск бурно-стремительного Ибера, и Мульвий приказал дозорным обследовать местность.
Ехали берегом реки. Мульвий искоса поглядывал на Сальвия. Небо бледнело, звезды меркли. У всадников, одетых в темные плащи из козьей шерсти, серели на голенях войлочные поножи, а на голове сверкали медные шлемы с пучками красных волос; узкие деревянные щиты, обтянутые звериной шкурой, качались перед ними.
«Серторий погиб», — думал Мульвий, и голова его клонилась ниже и ниже: перед глазами стояла Мала, молодая смуглотелая жена в одежде виночерпия, он видел ее черные глаза, веселое лицо и вспоминал слова, сказанные ей, когда отправлялся на разведку: «Защищай вождя, будь осторожна». Она погибла на пиру, пораженная мечами полупьяных заговорщиков.
Дорогою они узнали о поражении Перпенны: Помпей захватил его в плен и приказал казнить. Популяры рассеялись — одни бежали к пиратам, иным было разрешено вернуться на родину. Серторианцы, укрывавшиеся в Пиренеях, сдались после взятия Помпеем Оски и ряда городов; переселив их в Аквитанию, он двинулся на приступ мятежных городов — Уксамы, Клунии и Калагурра.
Мульвий и Сальвий пробрались в Оску, отыскали полуразложившийся труп Малы, выброшенный за город, и похоронили в поле.
Сальвий тихо плакал, а Мульвий молчал, сурово сдвинув брови: жена, которую он страстно любил, перестала жить; дело, за которое он боролся с великим Серторием, растоптано сулланскими полководцами.
Вспомнил беседы с Серторием о событиях в Италии, о восстании Спартака, о победах его над римскими легионами — и не колебался.
— Сын мой, — твердо вымолвил он, — ты — как хочешь, а я с помощью богов отплыву в Италию.
— Отец, что нам там делать?
— Забыл о мятеже Спартака?
— Но как пробраться к нему? Вся Италия полна соглядатаев — они всюду: в табернах, на дорогах и улицах…
— Боги нам помогут… Поедешь со мною?
— Где ты, отец, там и я!
Спустя несколько дней они отплыли из Испании и вскоре высадились в Пизах, этрусской гавани, лежавшей неподалеку от реки Арна. Чуждая толпа торговцев, ремесленников и рабов окружила их. Они не расспрашивали о восставших рабах, боясь возбудить подозрение.
Остановились в бедной гостинице, и Мульвий, беседуя с хозяином ее, пожилым вольноотпущенником, говорил:
— Я — ветеран великого Суллы, а это мой сын. Мы прибыли с помощью богов из Азии, где занимались земледелием, и хотели бы заручиться поддержкой влиятельных мужей… Но мы никого здесь не знаем…
— В окрестностях города живет досточтимый центурион Гай Манлий. Обратитесь к нему… А верно, что Серторий пбгиб и популяры рассеяны?
— Я давно не был в Италии и отстал от политики… Разве Помпей воюет с Серторием?.. Признаюсь, я удивлен…
— Вижу, ты, ничего не знаешь… Дороги теперь небезопасны — волнуются рабы и пролетарии: восстал Спартак!
— Спартак? А кто он? Плебей, всадник или патриций?
Вольноотпущенник расхохотался.
— Спартак — вождь рабов. Он восстал, чтобы освободить невольников и вывести их на родину… за Альпы… Он побеждает римские легионы, но его сподвижники враждуют между собою: Спартак запрещает грабежи и желает пробиться за Альпы, а Крикс, Ганник и Эномай не хотят уходить из Италии — они мстят богачам и притеснителям…
— А почему они не желают повиноваться вождю?
— Точно никто не знает. По одним слухам, кельты и германцы враждуют с греками и фракийцами Спартака, по другим — в легионах вождей преобладают свободнорожденные и им незачем уходить из Италии; они хотят получить земли и богатства угнетателей и поэтому грабят их виллы, расправляются с поработителями.