Чуть придя в себя, Кир кинулся к больному. Как же его имя? Вилларий же говорил, как Кирилл мог забыть?
Конечно, человек, которого Кир взялся исцелять, был мертв. Кир наклонился над телом, зачем-то приложил пальцы к сонной артерии на шее -- пульса не было. Глупо: откуда бы взяться пульсу у мертвого человека с распоротым словно изнутри горлом?!
Кир машинально прикрыл глаза мертвецу и так же автоматически улыбнулся. Ему впервые за долгое время было хорошо и спокойно.
Он убьет этих тварей, что притащили его сюда!
В лазарете было всего окно, выложенное мелкой мозаикой из цветных стекляшек: какой-то местный святой благословлял целителей на благое. Дневной свет преломлялся в мутных стеклышках, в помещении был полумрак, несмотря на то, что за окном до сих пор был день. Кир изо всех сил кинул первым попавшимся под руку табуретом в окном, осколки стекла со звоном осыпали на пол. В душную, протопленную комнату ворвался морозный свежий ветер. И обеспокоенные происходящим твари, его самоназначенные телохранители, чтоб их. Кир, с трудом сдерживая злость, выставил химер обратно.
В комнате быстро стало холодно, хотя в помещении лазарета топили. Кир еще и подошел поближе к окну, но холод не помогал придти в себя.
Кирилл зачем-то вернулся к трупу, долго вглядывался в искаженное ужасом лицо, словно человек перед смертью увидел что-то поразившее его до глубины души, что-то невыносимо ужасное. Он вновь коснулся трупа, а потом бездумно потянулся к столу с продезинфицированными по возможности инструментами.
Скальпель привычно лег в руку.
И все же, какой интерес проводить аутопсию, если тело не дергается, не вопит от ужаса, не умоляет? В чем тогда суть происходящего, если все веселье именно в чужой боли и ужасе?! Эх, это будоражащее кровь ощущение полной и безграничной власти...
Остановился Кир уже потом, вытащив все внутренние органы, живописно разложив их на столе, в полу-понятном ему самому порядке. Что он собирался сделать дальше, Кир и сам не представлял. Зачем он все это проделал, тоже. Именно в этот самый момент, когда Кир с ужасом осознал, что изменить происходящее он не в силах. Потому что его-то почти и нет.
Окунуть измазанные в крови руки в чашу с водой -- кровь будто въелась под ногти -- смыть. Интересно, если проделать нечто подобное с живым человеком, Киру станет легче?
Пожалуй, он уже готов проверить. К тому же, если честно, то кого жалеть, если вокруг одни злобные куклы? Куклы, которые сами не умеют ни сочувствовать, ни понимать, куклы, которые ничего не чувствуют, зато готовы ударить в спину, убить, предать... Некому доверять, помогать незачем, не с кем даже поговорить.
Все -- незачем, пусть весь этот проклятый мир горит огнем, если ему от этого будет легче! Вчера Кир подписал несколько приказов о смертной казни. Подписал, даже не вчитываясь -- какая разница? - казнить преступников должны были через неделю, вроде, но можно и перенести. Конечно, декапитация - это скучно, куда веселее четвертование. Или можно полюбоваться, как сжигают заживо.
Надо только приказать.
И почему ему кажется, что проклятая кровь все никак не хочет отмыться.
Надо все это заканчивать и заканчивать сейчас, потому что потом будет поздно. Что ж, пусть все прекратится. В принципе, это все, что ему теперь осталось. Где-то вроде была веревка, для того, чтобы привязывать особо буйных больных. Табурет есть, вон, валяется у стены. Теперь главное, чтоб ему не помешали.
Веревка нашлась, и даже вполне подходящей длины, хоть в этом повезло. Кир с веревкой в руках встал на грубо сколоченный табурет, зацепил веревку за потолочную балку. Скоро все закончится. Навсегда. И, по крайней мере, это будет его выбор.
Если на так, то что дальше? Контролировать он себя не может, да и не сможет. То, что с ним происходит - это уже мания и если он поддастся, то скоро ли очнется посреди горы трупов, задыхаясь от безумного смеха. М-да, зловещий смех, куда же без него? В общем, зачем ждать финала, если все и так ясно. Уже очевидно, что Кир поддастся, что Тьма победила, что местные правы, а он безумней безумного Шляпника... Чего теперь-то ждать?!
Перекидывал веревку через балку, вязал петлю, накидывал ее на шею Кир уже с каменным спокойствием. Разве что было немного любопытно, придет ли демон за купленной им душой? Осталось только оттолкнуть стул, и -- все... Он просто не хочет становиться чудовищем.
Воздуха стало не хватать, в ушах звенело, перед глазами плыли черные круги. Кир больше ни о чем не думал.
А потом он очнулся на полу, глядя прямо в морду оскаленной химере. Попытался привстать, опираясь на пол -- не получилось, потому что его держал какой-то из призрачных, закованных в латы рыцарей. Кажется, Кирилл совсем забыл про то ли вызванных, то ли сотворенных им наваждений. И, кажется, ребята очень недовольны. Да уж, не очень-то радостно умирать из-за того, что какой-то кретин решил самоубиться.
- Отпусти, все в порядке, - Кир попытался улыбнуться, но, видимо, получилось не очень, потому что отпустили его с явной неохотой. К тому же говорить было больно, приходилось через силу выталкивать из себя хриплые, тихие слова.
- Все... в... порядке, - повторил Кирилл, - уйдите. Это... просто эксперимент.
- Нет, - он впервые услышал голос одного из призрачных рыцарей, гулкий, словно потусторонний. И еще наваждение впервые отказалось выполнить отданный Киром приказ.
Почему он забыл про свое придуманное войско? Он же обещал сделать так, чтобы они смогли существовать нормально. И без него...
- Мы не позволим тебе умереть, - проскрипел рыцарь. Кир услышал: "мы не хотим умирать".
- Мне... жаль, - соврал Кир.
Ему не было жаль. Никого, даже себя.
Адриан, герцог Норэ
Иногда Адриану казалось, что против него ополчилось все мироздание. По крайней мере. Когда разведчики донесли, что перевалы занесло снегом, ему с трудом удалось сохранить спокойствие. А ведь Лерми, видимо успел... Или угробил часть армии, рискнув. В любом случае, он, Адриан среди опоздавших и, значит, проигравших -- потому что до весны ждать нельзя, все решится этой зимой.
Возможно, им тоже следует рискнуть?
Увы, союзниками командует не он, а трусливый выродок Талена и д'Иль, которые решили иначе. Адриан с бешенством смотрел, как армия готовится к зимовке.
- Вы же сами видите, герцог, - лениво отмахивается от доводов Адриана маркиз д'Иль, - все перевалы завалены. Соваться в горы сейчас -- это чистой воды самоубийство, а я не собираюсь гробить доверенную мне Его Величеством армию.
"В отличие от некоторых" так и не прозвучало, но словно повисло в воздухе. Адриан дал себе слово когда-нибудь обязательно вызвать чванливого маркиза на дуэль. Он должен поплатиться за свои слова!
Злость требовала выхода. Съездить в ближайшую деревеньку, что ли, развеяться? Безделье выводило герцога из себя. Проклятое безделье и бездеятельность союзников! Пока они тут, Лерми уже воюет! И если они победят, то на его, Адриана, престол сядет болван Доле!
В конце концов, Адриан оседлал коня. Правда доехать до деревушки он так и не успел
- Милорд, - испуганно поклонилась женщина.
Адриан принялся рассматривать крестьянку. Девица была ничего, и на лицо, и фигуристая, ночь провести можно, даром, что пейзанка.
- Пойдем-ка со мной, красавица, - пожалуй, если ему понравится, он даже сделает этой девке подарок. Если она будет хорошо стараться.
- Пожалуйста, милорд, - испуганно забормотала женщина, - у меня жених... умоляю.
- Да прекрати ты ломаться, - зло рыкнул Адриан, спрыгивая с лошади.
- Я не честная женщина, милорд, - эта дура изо всех сил задергалась в его объятьях, - отпустите, пожалуйста, у меня жених... Прошу вас!
- Да заткнись ты, - бросил Адриан, ударив крестьянку по лицу.