– В желании стать моей женой, – хвастливо разглагольствовал Костыря, – Марина шла против воли матери. Старушка меня не любила. Еще бы! Она хотела для своей дочери академика, а тут – простой шоферюга.
– И вам не удалось ее смягчить?
Он засмеялся:
– Кажется, удалось. Заявил ей о приобретении кооперативной квартиры в Центре.
– Как же вы собирались ее приобрести? – Катя сделала удивленное лицо. – Тогда это могли позволить себе только очень обеспеченные люди.
– Тогда, – сделал ударение на слове собеседник, – государство заботилось о своих гражданах. Это – во-первых. Во-вторых, я зарабатывал побольше Марины. В-третьих, по наследству от отца мне достался старый «Запорожец». На нем я стал заниматься извозом. Вот так наскреб на первый взнос, – выражение его лица смягчилось. – Есть еще и в-четвертых. Мне хотелось доказать, что я тоже что-то да значу. Вы меня понимаете?
Катя кивнула:
– Известие об исчезновении Марины стало для вас шоком?
Он отвернулся.
– А вы как думали? Скажите, нам обязательно говорить об этом? Я бы не хотел ничего вспоминать, – Костыря избегал встречаться с ней глазами. – Если это все... Вы, кажется, еще хотели посетить семью Кирилла Панина, коллеги Марины, который пропал вместе с ней.
Зорина изумилась. Ни о чем подобном она не говорила. Ее вежливо выпроваживали за дверь.
– Поспешите – и успеете подъехать до наступления темноты, – Василий Лукич встал со стула, делая знак вошедшей с подносом жене, – не суетись. Наша гостья уже уходит.
– Так быстро? – на лице женщины читалось разочарование. – А я вареников наделала.
– В следующий раз.
Хозяин взял девушку за локоть и торопливо повел по вымощенной булыжником дорожке, объясняя, как найти нужный дом.
– До свидания. Рад был познакомиться.
Не дожидаясь ответных слов, он круто развернулся и скрылся во дворе. Журналистка медленно подошла к машине. Безобидный деревенский мужичок Костыря чего-то панически боялся. Но чего и почему? Ладно, об этом она подумает в пути. Открывая дверцу и готовясь сесть на водительское сиденье, Зорина заметила темный комочек, лежащий на капоте, и, протянув руку, взяла его.
– Бедняжка!
Это было бездыханное тельце синички.
– Отчего же ты умерла?
Катя поднесла ладонь с птичьим трупиком к глазам и вскрикнула. Чья-то безжалостная рука пробила пташке грудь. Внезапно побледнев от нахлынувшего страха, Зорина оглянулась по сторонам. Несчастная синица, как пить дать, являлась предупреждением. Ей снова показалось, что кто-то следит за каждым ее движением.
Глава 7
Кирилл Панин жил на другом конце города, в довольно престижном районе. Девушка без проблем нашла пятиэтажное здание, спрятавшееся за раскидистыми дубами, и, отыскав на табличке у входа в подъезд указатель с нужной квартирой, уверенно стала подниматься по лестнице. Остановилась у двери, обитой черным дерматином. Звонок не работал. Зорина постучала по мягкой обивке, не надеясь, что ее услышат. Однако опасения оказались напрасными. Ей открыла женщина лет шестидесяти.
– Вы ко мне?
– Здесь когда-то жил Кирилл Панин.
– Да. А что вам нужно?
– Вы его жена?
– Да.
– Мы можем поговорить?
От журналистки не ускользнуло, как выцветшие глаза хозяйки наполнились надеждой:
– Вы что-то знаете о нем? Проходите.
Зайдя в маленькую прихожую, с клочьями обоев на давно не знавших ремонта стенах, Катя закрыла дверь и, вытащив удостоверение, протянула его хозяйке квартиры:
– Так вы та самая Зорина?
Эта фраза была произнесена с разочарованием. По мнению собеседницы, журналисты не могли ей сообщить ничего нового.
– Мы можем поговорить? – повторила девушка.
– О чем? Пришли бередить мне душу?
– Извините.
Женщина прошла в темную столовую, не зажигая света. Зорина без приглашения последовала за ней.
– Я понимаю, что вам до сих пор тяжело, – произнесла она, наблюдая за хозяйкой, остановившейся у окна, – но я пишу книгу, и мне просто необходимо уточнить кое-какую информацию. Вы же не хотите, чтобы она пошла непроверенной.