– Хорошо вы Капустина приложили, да и всех остальных.
– Кого? – Покровский непонимающе смотрел на Стаса, и тот пояснил:
– Тот парень, который вас порезал.
– Толстый? – уточнил потерпевший, и Стас кивнул:
– Ну, да.
И принялся просматривать документы, которые успел передать ему Матвеев: опрос трех задержанных, включая этого самого Капустина, которого Стас мельком видел в кабинете напарника – омерзительно жирного монстра с качественно разбитой физиономией. Впрочем, превышения пределов самообороны не усматривалось, о чем имелась справка травматолога: ушибы мягких тканей, ссадины и прочая мелочь. Чувствовалась работа если не профессионала, но уж точно не любителя, и Стас краем глаза посматривал на Покровского, прикидывая, как ему удалось стреножить этого Капустина, в котором было под центнер живого веса.
– Что ему будет? – довольно равнодушно спросил Покровский.
– Статья сто двенадцатая часть первая, я думаю, – вслух прикидывал Стас тяжесть содеянного Капустиным, – года два получит на первый раз. Но это как суд решит. Ловко вы с ними, все свидетели говорят, что видели, как они на вас напали.
Покровский снова улыбнулся, как человек, хорошо сделавший трудную работу, и чуть смущенно пояснил:
– Я в школе и в институте «рукопашкой» занимался, первый юношеский разряд получил.
– А почему бросили?
– Травма, разрыв сухожилия и сотрясение мозга. Долго восстанавливался, потом врачи посоветовали бросить…
– Я понял. – Стас оторвался от монитора, посмотрел в окно, глубоко вдохнул и выдохнул, чтобы успокоиться. Он сжал «мышь» так, что та чуть слышно хрустнула, отпустил и глухо сказал, не глядя на довольного собой Покровского:
– Хорошо, перейдем к делу. Как вы оказались у дома номер семь по улице Мира?..
Закончили они через час с небольшим, Покровский отвечал охотно, говорил быстро и уверенно, Стас едва поспевал за ним, быстро стуча по клавиатуре. Потом распечатал и дал потерпевшему на подпись. Покровский вдумчиво изучил документ, попросил карандаш и аккуратно подчеркнул ошибки, расставил пропущенные запятые. Стас молча все исправил, распечатал заново и снова подал физику бумаги. На этот раз тот не выпендривался, все подписал, забрал свой паспорт и поднялся со стула.
– Пойдемте. – Стас повел его на выход и бросил вслед, когда добрались до сонного дежурного, дремавшего за стойкой: – В суд вас вызовут повесткой. Возможны очные ставки, я вам сообщу, если понадобитесь…
Но Покровский, если его и слышал, то тут же обо всем таком и думать забыл – на него вихрем налетела кудрявая блондинка в коротком платье, порванном на плече. Подскочила с кресла в углу, накинулась, едва с ног не сбила, обхватила, повисла на шее и, не стесняясь окружающих, поцеловала прямо в губы. Покровскому на невольных зрителей было, мягко говоря, плевать, он одной рукой обнимал блондинку за талию, второй прикрывал повязку на ребрах. Дежурный стыдливо и завистливо посматривал на слившуюся в поцелуе парочку, из-за стекла выглядывали сонные сотрудники. Стас отвернулся и пошел в свой кабинет. На лестнице набрал номер Ольги, из трубки понеслись длинные гудки. Один, два, три – и все, дальше пошла череда коротких. Набрал еще раз – то же самое, дальше можно не стараться, девушка не хочет с ним разговаривать. Зато ответила ее мать, поведала приглушенным шепотом, что от еды Ольга отказалась, выпила горячий чай, а сейчас просто лежит и смотрит в потолок.
– Если что – я услышу, – пообещала женщина, – я за ней слежу. Ты когда приедешь?
– Завтра, – сказал Стас, – как только сменюсь. Я еще позвоню. Вы только…
– Я знаю, Станислав, я все знаю и понимаю, – перебила она его, – и очень надеюсь на тебя. Доброй ночи.
Прозвучало то ли с издевкой, то ли с отчаянием, Стас попрощался, положил телефон в карман и посмотрел в окно. Там под мелким дождем в обнимку шла парочка – темноволосый парень, слегка согнутый на левый бок, и миниатюрная девушка в легком платье.
– Я так испугалась! – шептала Наташка в ухо Олегу. – Ужас, кошмар! Думала, они тебя убьют… А ты молодец, так ловко их всех троих… Красавец! Самый лучший! Черт с ней, с Прагой, плевать на нее, не хочу!