Все последующие дни Георгий жил предстоящей поездкой в Россию. Им овладела какая-то особенная сосредоточенность. Точно он, выполняя обычные дела, все время всматривался в свою душу, как бы заново оценивая сам себя. Георгий хотел быть до конца откровенным, правдивым и честным с самим собой, он хотел, чтобы Ленин увидел его таким, какой он есть.
Любе тоже надо было решить для самой себя, как быть. Она не могла поехать с Георгием — слишком трудна и опасна была предстоящая поездка, но и не могла оставаться в стороне от дела, давно и нерасторжимо соединившего их, не хотела одиночества и успокоения в тихом дворике на Ополченской. В июне она получила от ЦК мандат, подтверждавший ее полномочия для участия представителем Болгарской коммунистической партии на конгрессе Рабочей социалистической партии Югославии. Ее, сербку по национальности, никогда не забывавшую родной язык, писавшую на нем свои стихи, могли понять в Югославии лучше, чем кого-либо другого. Надо уехать первой, думала Люба, и отдаться работе. Тогда даже без Георгия она будет чувствовать себя идущей рядом с ним, и разлука станет не так тяжела. Люба уезжала на родину совсем не так, как было четыре года назад. Сейчас она уезжала от него, чтобы быть ближе к нему.
Прощаясь с Георгием на вокзале, она дала ему слово отдохнуть на своей родине и не очень волноваться о нем. Когда поезд тронулся, она высунулась из окна вагона и долго махала своей маленькой рукой. Она не видела ни Георгия, ни проползавших мимо разогретых солнцем станционных зданий. Слезы слепили ее.
Часть вторая
Поездка в Россию окончилась провалом. Контрабандисты, в лодке которых Георгий и Васил Коларов нелегально отправились из Варны в сторону Одессы — другого пути в Россию не было, ночью перепились и выпустили из бочки всю пресную воду. И Георгий и Васил Коларов в это время спали. Утром пришлось повернуть к устью Дуная за пресной водой, и лодку настиг румынский сторожевой корабль.
В долгие дни и ночи изнурительных допросов, размышлений один на один, тоски по Любе Георгий не мог простить себе неосмотрительности и беспечности. Он винил себя в том, что не сумел попасть к Ленину, о котором неотступно думал многие годы. Ведь он стремился ближе узнать этого человека, чтобы вернее искать путь среди скал к тому бесконечному восхождению, из которого состоит вся человеческая жизнь!..
Когда-то давно, в начале века, с прямолинейностью юноши Георгий искал себе примеров для подражания. Его увлек образ Рахметова, героя романа Чернышевского «Что делать?». После работы в типографии он читал книгу ночами, вслух разговаривал с Рахметовым, заучивал целые страницы… Рахметов покорил его воображение своей неустрашимостью и твердостью, стремлением закалить волю в борьбе с трудностями и лишениями, подчинить личные желания борьбе за высокие идеалы.
Георгий стремился подражать Рахметову в его привычках и поведении, в его манере держаться, спал на твердой постели, даже подкладывал на постели гвозди, как это делал Рахметов, чтобы закалить себя и научиться не поддаваться слабости.
Но вскоре Георгий понял, что слепое подражание Рахметову вряд ли сделало бы его похожим на Рахметова. Как бы ни был умен, ярок, героичен человек, простой слепок с его жизни останется мертвой маской, ибо новая жизнь никогда не терпит повторения. Прозреть и найти свой собственный путь, не похожий ни на чей другой, помог ему Чернышевский, толкнувший его на беседы с самим собой, пробудивший в нем жажду правды, стремление познать жизнь. До сих пор он помнил слова любимого писателя: «Говори же всем — будущее светло и прекрасно. Любите его, стремитесь к нему, работайте для него, приближайте его, переносите из него в настоящее сколько можете перенести: настолько будет светла и добра и радостью и наслаждением ваша жизнь, насколько вы умеете перенести в нее из будущего…»
О Ленине Георгий услышал вполне сложившимся человеком. Он уже понимал беспощадность той борьбы, которой посвятил себя. Но он не только вчитывался в работы Ленина, не только искал в них политических и философских откровений. Давно с силой необыкновенной его увлек образ самого этого человека. Нет, Георгий не искал теперь примера для подражания. Он видел в Ленине советчика. Он хотел постигнуть через Ленина мудрость своего времени и таким путем обрести ясность мысли и действия. Георгий жаждал встречи с этим человеком и для того, чтобы проверить свое представление о нем, и для того, чтобы лучше понять самого себя. И тем тягостнее для него теперь была неудача с поездкой в Москву.