Она улыбнулась ему. Протянула ему свою руку и сказала приятным голосом:
— Привет! Привет!
Он заказал для них лимонад. Она сказала, что хотела бы мороженого. Покуда официант трудился над выполнением заказа, он спросил у нее:
— Давно ждешь?
— Да так, не очень. Около пяти минут, никак не больше.
Он поощряюще ей улыбнулся, и в этот миг появился официант с их заказом. Он стал пить свой лимонад, неторопливо изучая ее с головы до ног. Она опять улыбнулась, а потом даже рассмеялась.
— Ха-ха-ха! — смеялась она.
Ее смех пришелся ему по душе и даже позабавил.
— Я тут принес тебе журнал, — произнес он.
Она взяла журнал и начала его перелистывать. Она рассеяно листала страницы, а за столом царило полное, гнетущее, безнадежное молчание. Но вот он расправился с яйцом, бросил взгляд на стенные часы и воскликнул:
— Черт возьми! Уже почти два часа!
И предложил ей:
— Ну что, пойдем?
— Ну что ж, пошли, — согласилась она.
Они безмолвно оставили за спиной ряд кварталов, и в конце концов она не выдержала и спросила:
— А ты что, всегда тоскуешь по воскресеньям?
Он ответил ей, что да, он всегда тоскует по воскресеньям. Она сказала:
— Надо же, какое совпадение! И я тоже.
— Во всяком случае, сегодня хоть погода еще ничего, — сказал он.
— Ха-ха-ха! — вновь засмеялась она своим необычным и забавным смехом и, отсмеявшись, сказала: — Да ведь декабрь уже на дворе!
Где-то уже около половины четвертого, не сказав друг другу и пары слов, они оказались возле кинотеатра, и он спросил у нее:
— Может, зайдем?
И она ответила ему:
— Давай, зайдем.
Она дождалась, покуда он купил билеты и поинтересовалась у него:
— А тебе нравится сидеть в последнем ряду?
Он ответил ей, что нравится. На экране показывали какую-то нашумевшую мелодраму. Он уперся своими коленями в спинку кресла, стоящего перед ним, и немедленно заснул. Она минут пятнадцать еще пыталась бороться со сном. Но, под конец, зевнув десять раз кряду, она свернулась на своем кресле калачиком и тоже заснула.
ЧЕЛОВЕК, ЗАПЕВШИЙ В ВАННОЙ
Вовсю шла карнавальная неделя. И вот, после того как в воскресенье граждане перепробовали все, что дозволялось, равно как и все, что не дозволялось совсем, и даже кое-что сверх того, — в понедельник один человек отмочил номер, приведший в растерянность всех его домочадцев и позволивший им не на шутку призадуматься о его психической вменяемости. Вы просто не поверите: этот человек решился запеть в ванной.
Безусловно, по прошествии рядового среднестатистического воскресного дня, проведенного не в тиши домашнего очага, а в безудержном веселье в компании закадычных друзей, едва ли хоть один нормальный человек пробудится ото сна в настроении, могущем спровоцировать подобную выходку (даже намарать фельетонец для газеты, — и то будет свыше его сил, не говоря уже об описываемых нами чудесах). У нас есть все основания предположить, что всякий здравомыслящий гражданин в первую очередь потребовал бы для себя стакан лимонада со льдом, а затем умял бы на завтрак здоровенный кусище мяса, и только потом проследовал бы в ванную, по пути распекая во все корки некоего Педро, а наряду с ним и всю честную компанию, с которой предавался вчера разгулу.
Однако в этот самый понедельник, к безмерному изумлению окружающих, наш герой нарушил общепринятый ход вещей. Встав спозаранку, он тотчас закурил, потом направился в гостиную, где какое-то время рассеяно прислушивался к тому, что передавали по радио, а после этого прошагал в ванную, где и отчебучил такое, чего не водилось за ним ни в один из восьмидесяти подобных нелегких понедельников. Он решился запеть — и запел в мажорной тональности, причем не что-нибудь, а марш тореадора!
По счастью, происшествие возымело место в понедельник карнавальной недели, вследствие чего нашему достославному кабальеро было не нужно отправляться на работу. Поэтому его домочадцы с энтузиазмом воспользовались удачной возможностью как следует поволноваться по поводу его вменяемости, стараясь не выпускать бедолагу из поля зрения. Избегая попадаться ему на глаза, они внимательно наблюдали за каждым его движением. И им было, за чем наблюдать: покинув ванную, человек замер посреди гостиной, взмахнул полотенцем, словно плащом тореадора, и неподражаемо обвел вокруг себя предполагаемого быка парой безукоризненных вероник.
— Будет нелишним допустить, что в его тело перебралась душа Манолете, — попыталась прокомментировать из ряда вон выходящее поведение своего племянника его незамужняя тетка — персонаж, без которого не мыслится существование ни одной порядочной семьи.