Нельзя не отметить, что на деле никакого "нового курса" на внутрипартийную демократию, борьбу с бюрократизмом осуществлено не было, хотя такой курс и отвечал настроениям масс. Троцкий воспринял резолюцию Политбюро и Президиума ЦКК от 5 декабря 1923 года как поворот к "новому курсу", а в действительности руководящая партийная верхушка и не собиралась проводить ее в жизнь. Изначально партия была создана Лениным именно такой: замкнутой, иерархической, жесткой, бюрократической. Разговоры о "курсе на демократизацию партии" можно оценить как тактический прием в борьбе с Троцким.
На время Троцкий сник. Днями он не выходил из дому, сказываясь больным. Ездил лечиться, несколько раз с Мураловым выезжал на охоту. Писал письма, приводил в порядок свой огромный архив. Он сейчас больше походил на профессора провинциального университета, готовящегося засесть за написание новой книги. Разбирал обильную почту. Вот, например, письмо ответственного редактора военно-политического журнала "Военный вестник" Д.Петровского. В письме сообщается о лекциях М.Тухачевского под названием "Поход за Вислу", в которых тот заявлял, что из-за нашего военного поражения было разорвано связующее звено между Октябрьской революцией и западноевропейской. Соглашаясь с выводом Тухачевского, Троцкий подчеркнул фразу: "Кампанию 1920 года проиграла не политика, а стратегия"[40]. Но это теперь уже в прошлом, как и неиспользованный революционный шанс Германии. Троцкий, отказавшийся поехать помочь Брандлеру в Гамбург, тем не менее считал, что при лучшей организации восстание могло бы победить… А в будущем только "победа над фашизмом проложит дорогу диктатуре пролетариата…"[41]. Троцкий перебирал бумаги. Вместе с Сермуксом и Познанским они отбирали в личном архиве Предреввоенсовета речи, статьи, тезисы выступлений: предстояло готовить очередные тома собрания сочинений Троцкого.
Вот целая пачка документов, которые Лев Давидович хотел использовать для брошюры об инвалидах и ветеранах гражданской войны. Троцкий не забыл, как он с женой пытался создать некую организацию для заботы, как тогда говорили, об "увечных воинах", но бедность страны и быстро цементирующая все бюрократия глушили дело. В конце 1922 года он подготовил записку в Оргбюро ЦК, где говорилось, что "с расформированием Собеса вопрос о военных инвалидах, т. е. в первую голову об инвалидах гражданской войны, окончательно повисает в воздухе… Нет лица, которое бы сосредоточило в своих руках всю соответственную работу. Вследствие перевода тов. Бурдукова на Украину, а Председатель Всерокомпома (Всероссийский комитет помощи. — Д.В.) Н.И.Троцкая в отпуску по болезни, Собес расформирован. Это грозит полным параличом всего дела"[42].
Он помнил, каким образом внимание руководства РКП было привлечено к этой проблеме. На параде в честь Красной Армии группа инвалидов разместилась недалеко от трибуны и занималась вымогательством. Троцкий, обескураженный и обозленный такой формой напоминания о себе, написал командующему МВО Н.И.Муралову, которого хотел в будущем назначить "помощником для особо важных поручений Председателя РВС Республики" (тот и был назначен в феврале 1925 г., но трудился уже под началом Фрунзе): "…следует объявить под личную расписку всем инвалидам, что если они будут обращаться не обычным путем, а нарушая необходимый порядок во время парадов, народных собраний и пр. и пр., то виновные в этом будут высылаться из Москвы в один из провинциальных городов…"[43].
В последующем Троцкий привлек Всерокомпом, Политуправление РККА и другие органы к делу организации заботы об инвалидах, предлагая решать этот вопрос в плоскости "материальной помощи и социальной педагогики", то есть привлекая "увечных воинов" к посильному труду[44].
Боже, чем ему в жизни не приходилось заниматься! Спад популярности и политической активности совпадает с периодом переосмысления былого, ушедшего, когда крепнет намерение отдавать больше времени литературному труду.
Казалось, Троцкий смирился с явным ослаблением своего влияния и не обострял отношений с партийной верхушкой. Довольно пассивно исполняя обязанности члена Политбюро и наркомвоенмора, Троцкий с головой ушел в подготовку собрания своих сочинений. Еще до окончания гражданской войны, с согласия Ленина, было принято решение ЦК о многотомном выпуске книг, статей, памфлетов Троцкого. С участием своих помощников Троцкий готовил к публикации тома написанного и сказанного им в разное время, в разных странах, по разному поводу. Для историка это многотомье представляет немалый интерес. Но, как это часто бывает, в сочинения Троцкого попало много второстепенного, слабого, случайного.