23 мая 1931 г.
Письмо М. Истмену[513]
Т[ов]. Истмену
Дорогой друг!
Препровождаю еще одну главу: это — пятая по счету[514]. 6-я у меня на три четверти сделана. Большую главу о политических процессах в массах в течение июля и первой половины августа я пока отложил, так как для «Сатюрдей»[515] она не подойдет, насколько я могу судить, а в книгу я ее включу затем.
Я должен вернуться к своему письму от 20 мая[516], где я ставил Бони четыре условия. Я сообразил, что забыл поставить пятое условие, пожалуй самое важное. Правда, оно «само собою разумеется», но — не по отношению к Бони. Вы знаете, что я получил свыше 4000 долларов аванса и при сдаче рукописи второго тома должен получить, если не ошибаюсь, еще 2 1/2 тысячи дол., итого 7000 долларов. Это аванс под книгу. У меня возникает опасение, что Бони может попытаться вычесть этот аванс из моего гонорара от «Сатюрдэй». Разумеется, это было бы чудовищно со всех точек зрения. Покрывать аванс по книге Бони должен с продажи книги. Одной из целей аванса является заставить издателя прибегнуть к широким мерам рекламы и пр., чтобы в кратчайший срок вернуть себе уплаченный аванс.
Если бы Бони вычел аванс из моего гонорара от «Сатюрдэй», то у него исчез бы всякий активный интерес к книге. Заработав крупный комиссионный куртаж[517], он не стал бы «рисковать» большим тиражом книги, широкой рекламой и пр. Между тем книга для меня во всех отношениях неизмеримо важнее статей в этом гнусном «Сатюрдэй». Вот почему я ни в коем случае не могу согласиться на вычет аванса под книгу из моей части гонорара, тем более что, получив половину его, Бони уже получил очень крупный аванс под книгу как издатель. Я вас очень прошу это условие присоединить к четырем, написанным в прошлом письме.
Очень спешу.
Крепкое рукопожатие Вам и Ел[ене] Вас[ильевне].
Ваш Л. Тр.
26 мая 1931 г.
Письмо Л.Л. Седову[518]
Милый Лева!
На твое письмо от 22 мая.
На важнейшие твои вопросы ответил, мне кажется, уже в предыдущих письмах. Кстати, меня удивляет твое упоминание, будто от меня давно уже нет писем. М.И. [Певзнер][519] перечислит тебе все посланные тебе за последнее время письма.
Что я понимаю под неоформлением раскола?
Об этом я уже писал в одном из последних писем. Выражу свою мысль конкретнее. Допустим, что наше крыло создало свой центр. Как он должен действовать? Разумеется, прежде всего как действительно самостоятельный жизнеспособный центр: издавать, рассылать, агитировать, организовывать и пр. Но в то же время он должен обратиться к правлению Ландау с деловым предложением собраться на совместное заседание для обсуждения вопроса о том, как спасти единство немецкой оппозиции, подготовить конференцию и пр. Это и значит не спешить с оформлением раскола. Несмотря на то что он является совершившимся фактом. На местах наши группы должны будут обратиться с соответствующими предложениями к местным группам Ландау. В зависимости от ответа Правления определится следующий шаг. Может быть, таким путем можно было бы на ближайшее время отколоть кое-кого у Ландау. Но и помимо этого такая тактика совершенно необходима для Интернац[иональной] оппозиции. Ведь там еще никто не считает раскол совершившимся фактом. Надо, следовательно, практически ввести все секции в немецкий раскол, так чтобы все поняли, на ком лежит действительная ответственность и кто препятствует преодолеть раскол[520]. Такого рода политика ни в малейшей степени не стесняет самостоятельности и активности нового правления и местных организаций во всех областях их работы.
515
Речь, очевидно, идет о газете Saturday Evening Post, выходившей в Филадельфии в 1839–1989 гг.
516
Письмо Троцкого Истмену от 20 мая 1931 г. хранится в коллекции Троцкого — Истмена в Библиотеке Лилли Индианского университета.
519
Певзнер Мария Ильинична — секретарь-машинистка Троцкого в период его жизни в Турции. Выполняла также другие обязанности, в частности, по поручению Троцкого вела переписку с рядом лиц, в том числе с Л.Л. Седовым.
520
Поэтому переписку с Правлением надо немедленно рассылать. Но не писать больших писем в 10 страниц. (