Лозунги этого типа как нельзя лучше соответствуют данной стадии испанской революции. Пролетарский авангард полностью и целиком заинтересован в том, чтобы толкать испанских социалистов ко взятию всей власти в свои руки. Для этого и нужно разорвать коалицию. Очередной задачей является борьба за изгнание буржуазных министров из коалиции. То или другое, вероятнее всего, частичное, половинчатое разрешение этой задачи мыслимо только в связи с крупными политическими событиями, под ударами новых массовых движений и пр. Так, в России под давлением массовых движений вылетели из коалиционного правительства сперва Гучков и Милюков, затем князь Львов. Во главе правительства оказался Керенский, число «социалистов» возросло и пр. После приезда Ленина партия большевиков ни на одну минуту не солидаризовалась с Керенским и соглашателями. Но она помогала массам отталкивать буржуазию от власти и проверять соглашательское правительство на опыте. Это был необходимый этап на пути движения большевиков к власти.
Насколько можно понять издалека, выборы в кортесы обнаружат чрезвычайную слабость правых республиканцев[539] типа Замора[540]—Маура[541] и обеспечат огромный перевес мелкобуржуазных соглашателей разной окраски: радикалов, радикал-социалистов и «социалистов». Несмотря на это, можно почти с уверенностью ждать, что социалисты и радикал-социалисты будут цепляться изо всех сил за своих союзников справа. Лозунг «долой «Замора — Маура» вполне своевременен. Нужно только ясно понять одно: коммунисты не ведут агитации за министерство Леру[542], не берут на себя никакой ответственности за социалистическое министерство, но в каждый данный момент главный удар направляют против наиболее определенного и последовательного классового врага и этим ослабляют соглашателей, расчищая путь пролетариату. Рабочим-социалистам коммунисты говорят: «В отличие от нас вы верите своим социалистическим вождям; заставьте же их, по крайней мере, взять власть. В этом мы вам честно поможем. А потом давайте проверять на деле, кто из нас прав».
Вопрос взят выше в связи с составом кортесов. Но и другие события, например репрессии против масс, могут придать чрезвычайную остроту лозунгу «долой Замора — Маура». Победа в этой области, т. е. выход в отставку Замора, получила бы на новом этапе почти такое же значение для дальнейшего развития революции, как выход в отставку Альфонса в апреле. В выдвигании таких лозунгов надо исходить не из доктринерских абстракций, а из состояния сознания масс, из того, как массы воспринимают события и как на них отразится тот или другой частичный успех. Голое противопоставление лозунга «диктатуры пролетариата» нынешнему режиму само по себе совершенно недостаточно, ибо не захватит масс.
В связи с этим снова встает вопрос о социал-фашизме. Это глупенькое изобретение страшно левой бюрократии превращается сейчас в Испании в величайшее препятствие на пути революции. Обратимся снова к русскому опыту. Меньшевики и эсеры, стоя у власти, вели империалистическую войну, защищали собственников, преследовали солдат, крестьян и рабочих, производили аресты, ввели смертную казнь, покровительствовали убийству большевиков, обрекли Ленина на подпольное существование, держали других вождей большевизма в тюрьме, распространяли про них ужасающую клевету и пр. И пр. Всего этого с избытком достаточно, чтобы задним числом назвать их «социал-фашистами». Но тогда, в 1917 г., это слово вообще не существовало, что не помешало, как известно, большевикам прийти к власти. После страшных преследований большевиков в июле — августе большевики вместе с «социал-фашистами» заседали в органах борьбы против Корнилова. В начале сентября Ленин из подполья предлагал русским «социал-фашистам» компромисс: «порвите с буржуазией, возьмите власть, и мы, большевики, будем мирно бороться за власть внутри Советов».
Если бы между соглашателями и корниловцами, тогдашними действительными «фашистами», не было никакой разницы, то невозможна была бы совместная борьба большевиков с соглашателями против корниловцев[543]. А между тем эта борьба сыграла огромную роль в развитии революции, отбив атаку генеральской контрреволюции и помогши большевикам окончательно оторвать массы от соглашателей.
В том и состоит природа мелкобуржуазной демократии, что она колеблется между коммунизмом и фашизмом. Во время революции эти колебания бывают особенно остры. Рассматривать испанских социалистов как разновидность фашизма — значит заранее отказываться использовать их неизбежные колебания влево, значит закрывать себе самим путь к социалистическим и синдикалистическим рабочим.
539
Имеются в виду группы и объединения испанских политических деятелей во главе с А. Замора, М. Мауром, М. Унамуно, М. Доминго, которые в 1930 г. выступили за ликвидацию в Испании монархического режима, фактически явились вдохновителями вооруженного выступления солдат в декабре того же года с требованием республики. Результатом было свержение монархии в апреле 1931 г.
540
Замора Алкало Нисето (1877–1949) — испанский политический деятель, умеренный либерал. Первый президент Испанской республики (1931–1936).
541
Маур Мигель (1887–1971) — испанский политический деятель, либерал. Один из лидеров Испанской республики в начале демократической революции 1931–1939 гг., член правительства.
542
Леру Алехандро (1864–1949) — испанский политический деятель, лидер Радикальной партии Испании, премьер-министр в 1933–1936 гг.
543
Речь идет о том, что во время выступления генерала Корнилова за установление твердой государственной власти в России в конце августа 1917 г. большевистское руководство заявило об условной поддержке Временного правительства и призвало к совместному с ним подавлению Корниловского мятежа. После ареста Корнилова большевики с удвоенной силой возобновили антиправительственную агитацию.