Как видно из настоящей публикации, Троцкий уделял большое внимание ситуации во Франции и в Испании в 30-х гг., образованию в этих странах народных фронтов с участием социалистов, коммунистов и других левых партий, правительств народного фронта, испанской гражданской войне 1936–1939 гг. Решительно осуждая компартии за их правительственные комбинации, предпринятые по команде Сталина, он полагал, что выживание как французской, так и испанской демократий возможно только на путях «перманентной революции», то есть непосредственного перехода к социалистическим преобразованиям. Пророчества Троцкого в этом смысле звучали весьма оптимистично. Он полагал, что забастовочная волна во Франции летом 1936 г. является началом социалистической революции («Французская революция началась», — писал он в июне 1936 г.), что к такому же результату могут привести уличные столкновения в испанском городе Барселоне через год, которые на самом деле были чреваты существенным подрывом сил испанских республиканцев.
Более того, выражалась надежда, почти уверенность, что испанская гражданская война окажется стимулом к революционному подъему в международном масштабе, подобно революции 1917 г. в России. «Советы повсюду» — таков был лозунг Троцкого и его сторонников во время войны в Испании. Троцкий даже собирался тайно переправиться в Испанию, чтобы лично возглавить революционные силы, но этот план в результате более трезвых размышлений был оставлен[57].
Иначе говоря, конкретные события текущей европейской, и не только европейской, истории, с их специфическими причинно-следственными связями Троцкий неизменно рассматривал через увеличительное стекло своей концепции «перманентной революции», которая объективно должна была вырваться за пределы как отдельной страны, так и узких рамок демократии. Крах этих надежд Троцкий связывал исключительно с «субъективным фактором» — отсутствием во Франции и Испании, а также в других странах массовых революционных партий. Немало гневных обличительных слов было произнесено по адресу испанских и французских коммунистических лидеров.
В любом случае каждый раз розовые прогнозы, вообще весьма часто свойственные нашему герою, терпели полное крушение.
Первоначально не только применительно к СССР, но и в международном масштабе группы и течения, враждебные официальному большевистскому и коминтерновскому курсу, рассматривались как своего рода «внутренняя» оппозиция, хотя и оказавшаяся вне компартий, ибо эти группы были удалены из партий, руководимых Москвой.
Троцкий сохранял курс объединенной оппозиции 1926–1927 гг., предусматривавший лишь острую критику политики Сталина и его сторонников в ВКП(б) и Коминтерне, которых именовал «центристами», а также «правых» (Н.И. Бухарина и его последователей в СССР и за его рубежами).
Впрочем, от «правых» уже к концу 1929 г. почти ничего не осталось, ибо Бухарин и близкие к нему А.И. Рыков и М.П. Томский покаялись, будучи снятыми с ответственных постов (Рыков еще год оставался главой правительства, но реальной власти уже не имел, и его устранение было предрешенным), а их последователи в зарубежных компартиях либо последовали примеру старших советских товарищей, либо были исключены. Троцкий добивался изменения политического курса ВКП(б) и Коминтерна путем фактического принятия его платформы. Естественно, это могло произойти только при условии отстранения от руководства Сталина, что в конце 20-х — начале 30-х гг. было уже практически невозможно.
Применительно к организациям своих сторонников вождь оппозиции проявлял четко прослеживаемую по документам двойственность — он отказывался считать их объединения параллельными компартиями и называл эти объединения оппозиционными группами, течениями, лигами и т. п., но в то же время добивался их внутренней структуризации, строгой дисциплины в них, единой идеологии, то есть фактически они рассматривались если не как партии, то, по крайней мере, в качестве зачатков партий. Было образовано и международное объединение этих групп во главе с едва подававшими признаки жизни Международным бюро и Международным секретариатом, находившимися в Париже.
Планы были весьма обширными. Предполагалось, например, уже в 1929 г. создать крупный международный журнал под условным наименованием «Оппозиция», который сцементировал бы гетерогенные группы в разных странах вокруг единой политической идеологии. Но создать такой журнал так и не удалось. Международный секретариат оказался в состоянии лишь изредка, без какой-либо периодичности, выпускать свой бюллетень.